Напомним обстоятельства первой попытки советских консерваторов заявить собственное мнение – публикацию Нины Андреевой «Не могу поступаться принципами» в газете «Советская Россия» в марте 1988 г. «Статью критиковали Яковлев, Медведев, Шеварднадзе, Щербицкий, Маслюков, Лукьянов. “За”, хотя и обтекаемо, высказались Лигачев, Громыко, Зайков, Соломенцев, Воротников, Долгих… Когда Горбачев определился, все, кроме Лигачева, принялись каяться, мол, “не разобрались”».
Вот такие принципы. Заметьте, что и принципиальный Лигачев продолжал участвовать в том, что считал неправильным.
А как правильно?
В вышеупомянутой статье вообще отсутствует позитивная составляющая, то есть предложения по наиболее важным на тот момент проблемам, прежде всего экономическим. «Принципы» сводятся к обличению многочисленных врагов, из которых на первом месте неожиданно оказался драматург Михаил Шатров. Провинился в том, что попытался вдохнуть жизнь в официальную идеологию и очеловечить её пантеон.
Защищая Сталина от «абстрактного морализаторства», Н.А. Андреева указывала, что среди ее соотечественников «живут и здравствуют потомки свергнутых Октябрьской революцией классов, которые далеко не все смогли забыть материальные и социальные утраты своих предков. Сюда же следует отнести духовных наследников Дана и Мартова, других, по ведомству российского социал-демократизма, духовных последователей Троцкого или Ягоды, обиженных социализмом потомков нэпманов, басмачей и кулаков».
Естественно, подобные пассажи воспринимались как прямая угроза физической расправы. Отношение к её источнику формировалось соответствующее, и не только к конкретному автору (мало кому известной ленинградской преподавательнице), но и к покровителям наверху. Реакция, которой они реально добивались, — тотальное неприятие всего советского. Ибо может ли быть что доброе в доме с такими защитниками?
Задним числом легко предъявлять претензии, но отвращение к собственному государству было сформировано не «Голосом Америки», а должностными патриотами, которые во время концерта прямо со сцены волокли в тюрьму молоденькую девушку, солистку безобиднейшей группы БРАВО (аполитичной как клумба с цветами). И потом ещё угрожали повторить то же самое в десятикратном масштабе.
Поскольку за душой у этих «пустых тюбиков» не было ничего, с чем можно гордо и красиво вступить в идейную борьбу, только бюрократическая жвачка про «руководящую роль партии», им приходилось наспех, буквально на коленке формулировать «принципы, которыми нельзя поступаться» — так, чтобы они выглядели привлекательно для какой-то части населения. И это непривычное усилие разворачивало не влево (к Марксу) и не вправо (к Тэтчер), а куда-то вниз, к культу вождя, не ограниченного никем и ничем, даже элементарными нормами морали, и к черносотенному трайбализму. Обратите внимание на этническое однообразие имён в пассаже про наследственных врагов, который мы воспроизвели чуть выше.
«За красным восходом коричневый закат» (НАУТИЛУС).
Конечно, между Е.К. Лигачевым и А.С. Ивановым разница существенная, но самоопределение на правом фланге КПСС происходило независимо от субъективных намерений и личных качеств конкретных лиц. Это было движение по линии наименьшего сопротивления, ведь проще всего объединить «своих» против «чужих» по самым заметным внешним признакам. И вело оно именно туда, куда покатились Грузия при З. Гамсахурдиа или Туркмения при С. Ниязове.
Стоит ли сильно жалеть, что Российская Федерация не пошла по этому пути?