ЭНЕРГИЧНО ВЕСТИ ПЕРЕСТРОЙКУ
Опубликовано в газете
«Известия Советов народных депутатов СССР»
14 ноября 1987 г., № 318 (22125)
В духе партийной откровенности, принципиальности и свободного обмена мнениями прошёл пленум Московского городского комитета партии. Он обсудил постановление октябрьского (1987 г.) Пленума ЦК КПСС о т. Ельцине Б. Н.
По этому вопросу на пленуме выступил Генеральный секретарь ЦК КПСС М. С. Горбачёв. Он проинформировал о состоявшемся 21 октября с. г. Пленуме Центрального Комитета партии, на рассмотрение которого были вынесены вопросы, связанные с 70-летием Великой Октябрьской социалистической революции и некоторыми текущими задачами перестройки.
Политбюро ЦК, сказал М. С. Горбачёв, видело задачу в том, чтобы показать историческое значение Октября, сделать обстоятельный анализ всего, что свершено за семь послеоктябрьских десятилетий. Важно было во всей полноте раскрыть непростой первопроходческий путь советского народа и ленинской партии, соотнести его с нашими современными заботами и делами, всесторонне осмыслить уроки пройденного. Мы обязаны были взвешенно разобраться в сложных событиях прошедших лет, ибо без этого не может быть честной и правдивой политики, не может быть успешного движения вперёд.
Идя к юбилею, Политбюро считало необходимым ещё раз оценить ход перестройки, некоторые итоги тех революционных преобразований, начало которым положил апрельский (1985 г.) Пленум Центрального Комитета партии, проанализировать работу по осуществлению курса XXVII съезда партии. Имелось в виду рассмотреть, как реализуются ключевые проблемы развития общества, от которых в решающей мере зависит судьба перестройки. Это прежде всего демократизация общественной жизни и радикальная экономическая реформа. Основные положения доклада, посвященного 70-летию Октября, были единогласно одобрены Пленумом ЦК.
Полную поддержку членов Центрального Комитета получили и соображения Политбюро о характере и значении нынешнего момента, ходе и темпах перестройки, её очередных задачах. Подчёркивалось, что в основном завершён первый, начальный этап перестройки — этап выработки нового курса партии, создания его идейно-теоретической и организационной платформы. Главным сейчас становится практическая реализация выработанной программы. С этой точки зрения, говорилось на Пленуме Центрального Комитета партии, предстоящие 2–3 года будут решающими и в этом смысле — критическими. По сути это будет испытание способности партии, её ЦК, всех партийных, советских, хозяйственных кадров, да и трудовых коллективов обеспечить успешное проведение в жизнь выработанных решений по коренным вопросам перестройки. На Пленуме ЦК обращено внимание на то, что в этот трудный период нам предстоит одновременно решать комплекс взаимосвязанных задач, охватывающих экономику, социальную и духовную сферы, развитие всего, что касается демократизации советского общества.
Действительно, нагрузки будут нарастать, и к этому должны быть готовы партия, кадры, все трудовые коллективы. Этот этап надо пройти успешно, с тем чтобы раскрыть новые широкие возможности для ускорения перестройки и прежде всего в области экономики. Тем самым обеспечить надёжные предпосылки для решения крупных социально-экономических задач, перехода общества в новое качественное состояние. Хочу ещё раз подчеркнуть, что по всем этим вопросам члены ЦК были едины.
Диссонансом прозвучало заявление, с которым на Пленуме выступил т. Ельцин Б. Н. Он заявил, что не имеет замечаний по докладу и полностью его поддерживает, однако хотел бы затронуть ряд вопросов, которые у него накопились за время работы в составе Политбюро. Следует сказать, продолжал М. С. Горбачёв, что в целом выступление т. Ельцина было политически незрелым, крайне запутанным и противоречивым. Выступление не содержало ни одного конструктивного предложения и строилось не на анализе и фактах, а на передержках, и по сути, как расценили его члены ЦК, было демагогическим по своему содержанию и характеру.
Тов. Ельцин в сущности пытался поставить под сомнение работу партии по перестройке после апрельского Пленума ЦК и XXVII съезда КПСС, характер происходящих перемен и договорился до того, что перестройка практически ничего не даёт и людям.
По мнению т. Ельцина, установка Пленума ЦК на реализацию задач нового этапа перестройки в ближайшие 2–3 года является ошибочной, дезориентирует партию и массы. При этом он обнаружил полную теоретическую и политическую беспомощность в анализе хода перестройки, оказался не способным понять, что в этой огромной работе по обновлению советского общества партии, всем трудящимся предстоит решать как долговременные, так и среднесрочные задачи и уже в ближайшие годы добиться заметного улучшения в удовлетворении насущных потребностей народа. Все его рассуждения, по сути дела, сводились к громким фразам. В частности, по его мнению, руководству партии не хватает «революционного напора» в проведении перестройки.
Особенно острую реакцию у членов ЦК вызвали попытки т. Ельцина представить в превратном свете работу и обстановку в Политбюро ЦК, и в первую очередь в вопросах, касающихся принципов коллегиальности.
Разумеется, подчеркнул М. С. Горбачёв, сам по себе факт выступления члена Центрального Комитета на Пленуме с критическими замечаниями в адрес Политбюро, Секретариата, отдельных товарищей не должен восприниматься как нечто чрезвычайное. Это нормальное дело. В этом отношении наша позиция однозначна: в партии не должно быть ни зон, закрытых для критики, ни работников, огражденных от неё. Мы и дальше будем развивать критику и самокритику на всех уровнях.
В данном случае произошло совсем другое. В ответственный политический момент, когда внимание ЦК было сосредоточено на принципиальных вопросах теории и практики нашего развития, т. Ельцин попытался увести работу Пленума в другом направлении, заявив о своей особой позиции по ряду вопросов.
Учитывая характер заявления т. Ельцина на Пленуме, было решено обменяться мнениями. В обсуждении приняли участие 26 членов Центрального Комитета. Должен сказать, продолжал М. С. Горбачёв, что выступление т. Ельцина вызвало у членов ЦК недоумение и возмущение. Пленум проявил полное единодушие в оценке этого выступления, признав его политически ошибочным. Ни один из выступивших не поддержал т. Ельцина. Основной вопрос, который возник у членов ЦК, был следующий: неужели т. Ельцин и в самом деле не видит ничего позитивного в жизни страны, после апрельского Пленума ЦК?
Участники Пленума говорили о том, что в нашем обществе создана новая атмосфера и она продолжает улучшаться. Возрождается активность народа, выводится из состояния длительного застоя партия, идут процессы демократизации и гласности. Всё это имеет решающее значение для судеб страны. За два с половиной года разработаны теория и политика перестройки. Во всех отношениях это было чрезвычайно плодотворное время в жизни партии и всего общества. Но мы занимались не только формированием политической и социально-экономической стратегии перестройки. Разработаны и внедряются крупные национальные программы по развитию машиностроения, вычислительной техники, увеличению производства товаров народного потребления. Расширилась практика государственной приёмки, что положительно сказывается на качестве изделий. Крупным событием стало принятие Закона о государственном предприятии (объединении).
Новые методы управления экономикой, новый хозяйственный механизм создают реальные условия для повышения эффективности общественного производства.
При всех трудностях найдены возможности решить некоторые назревшие социальные вопросы. Конечно, ещё есть сложности с продовольствием, но прибавка в производстве сельскохозяйственной продукции пошла. За два года пятилетки возросли темпы строительства жилья, на эти цели переключены дополнительно капитальные вложения, В 1987 году ввод жилья увеличится на 15 процентов против 1985 года. Повышаются зарплата медикам, учителям, стипендии студентам, а также размер пенсий, осуществляются реформы высшей и средней школы. Дополнительно выделено 6 млрд. рублей на неотложные нужды здравоохранения. И это лишь некоторые мероприятия социального плана. Сейчас главную задачу Политбюро видит в том, чтобы перенести центр тяжести на контроль за выполнением принятых решений, на организаторскую работу, на усиление спроса. Вне контроля не должна оставаться ни одна партийная организация, в том числе Московская.
Затем М. С. Горбачёв остановился на вопросе о темпах перестройки. На июньском (1987 г.) Пленуме ЦК сделан вывод о том, что страна вступает в новый этап перестройки, в ходе которой нам придется преодолеть немалые трудности. Для этого необходимо наращивать усилия на всех направлениях работы. И от того, насколько умелы и энергичны будут действия в эти годы, во многом зависит, как пойдёт перестройка в последующее время.
Размышляя над тем, что произошло с т. Ельциным, продолжал М. С. Горбачёв, невольно вспоминаешь ленинские предупреждения о. высокой ответственности руководителя, чёткости его политических позиций. В своё время Владимир Ильич говорил, что есть объективная логика борьбы, которая «даже лучших людей, если они настаивают на занятой ими неправильной позиции, неизбежно приводит к положению, ничем фактически не отличающемуся от беспринципной демагогии». В жизни действительно бывает так, когда ошибки берут начало с личных амбиций, с желания выделиться, а если дело не идёт как следует и человека приходится поправлять, он начинает упорствовать, даёт волю собственному честолюбию. Тогда ошибки возрастают, усугубляются и могут превратиться в неприемлемую позицию.
Думается, что здесь мы имеем дело как раз с таким случаем. Тов. Ельцин поставил личные амбиции выше интересов партии. Кстати, на проявления подобного рода ему указывалось в Политбюро, и он обещал извлечь для себя необходимые уроки. Но, как видно, это были мало чего стоящие обещания. По общему мнению членов ЦК, безответственный и безнравственный поступок т. Ельцина наносит ущерб самому необходимому нам сейчас — объединению всех сил, мобилизации всех возможностей для решения крупнейших задач перестройки.
В конце своего выступления на Пленуме т. Ельцин заявил, что работа в составе Политбюро ЦК у него не получается по разным причинам — «недостатка опыта и, может быть, отсутствия поддержки». Он поставил вопрос об освобождении его от обязанности кандидата в члены Политбюро ЦК.
Здесь необходимо сделать некоторые пояснения, продолжал М. С. Горбачёв. Начать с того, что намерение т. Ельцина подать в отставку мне было известно до Пленума ЦК. Ещё будучи в отпуске, я получил от него письмо, в котором содержалась просьба решить вопрос о его пребывании и в составе Политбюро, и на посту первого секретаря Московского городского комитета партии. После возвращения из отпуска у меня был разговор с т. Ельциным, и мы условились, что сейчас не время обсуждать этот вопрос, что встретимся и всё обговорим после октябрьских праздников. Тем не менее т. Ельцин, нарушив партийную и чисто человеческую этику, решил поставить этот вопрос непосредственно перед Пленумом, минуя Политбюро.
Что касается мотива, который т. Ельцин выдвигает в качестве причины своей отставки — отсутствие поддержки со стороны Секретариата ЦК, — то надо прямо сказать, что это заявление совершенно абсурдное и не соответствует действительности.
М. С. Горбачёв отметил далее, что ЦК КПСС видит в партийной организации Москвы надёжную опору в проведении генерального курса партии. Именно с этой позиции Политбюро подходит ко всем вопросам, затрагивающим деятельность городской партийной организации, интересы трудящихся столицы. Они самым внимательным образом рассматриваются в Политбюро и правительстве.
Членам Московского городского комитета партии известно, что сразу же после городской партконференции Политбюро ЦК приняло постановление, в котором были поддержаны усилия городской парторганизации по наведению порядка в городе, искоренению негативных явлений, решению назревших проблем в экономике, социальной сфере, на других участках. Тогда же были даны соответствующие поручения центральным и республиканским органам.
ЦК КПСС рассмотрел и одобрил Концепцию комплексного социально-экономического развития г. Москвы на период до 2000 года. Было признано необходимым разработать в 1987–1988 годах Генеральный план развития Москвы и Московской области как единого народнохозяйственного комплекса на период до 2010 года.
Рассмотрен также вопрос о комплексной реконструкции в период до 2000 года исторически сложившегося центра г. Москвы. По этому вопросу принято постановление Совета Министров СССР. Отдельно решены вопросы, связанные с формированием общественного культурного центра на территории, прилегающей к Красной площади.
Политбюро ЦК поддержало предложение МГК КПСС о ликвидации к 850-летию Москвы сложившихся диспропорций в инфраструктуре города. Предусматривается значительное расширение масштабов строительства жилья, объектов торговли, здравоохранения и просвещения, коммунального хозяйства, вывод из Москвы отдельных непрофильных и вредных производств, высвобождение городских строительных организаций от выполнения работ вне московской зоны. Прорабатывается вопрос о том, чтобы в строительстве и реконструкции ряда крупных объектов столицы приняли участие союзные республики и строительные организации стран-членов СЭВ.
Разработаны крупные меры по улучшению качества медицинской помощи населению и совершенствованию работы учреждений здравоохранения столицы, улучшению снабжения населения плодоовощной продукцией и картофелем, обеспечению водой.
Городу оказывается существенная помощь в решении одной из острейших проблем — улучшении транспортного обслуживания. Разработаны меры по развитию Московского метрополитена и Московского железнодорожного узла. В правительстве рассматриваются вопросы, связанные с развитием в Москве в 1988–1990 годах наземного городского пассажирского транспорта.
Прорабатываются меры по укреплению материально-технической базы и наращиванию мощностей строительных организаций, развитию пищевой и хлебопекарной промышленности, коренному улучшению торговли и общественного питания. Намечено существенно укрепить материальную и научно-техническую базу ряда учебных и научных заведений.
Это далеко не полный перечень уже решённых и рассматриваемых в настоящее время вопросов по Москве. Мы так поступали до сих пор, так будем поступать и впредь.
Естественно, возникает вопрос; почему так произошло? В чём причины такого поведения т. Ельцина? Политбюро тщательно анализировало этот вопрос и пришло к выводу, что причины кроются прежде всего в том, как понимал он перестройку и какими методами она должна проводиться в жизнь.
Его критический подход к недостаткам, его решительные заявления быстро преодолеть накопленные проблемы, избавиться от негативных явлений в жизни столицы встретили определённое понимание и поддержку трудящихся. И надо прямо сказать, что это позволило на первых порах добиться известных перемен к лучшему. Но ведь ясно, как ни важна и ни ответственна работа по анализу прошлой деятельности, критике недостатков, выработке решений, самое главное состоит в том, что обеспечивает успех дела, — это постоянная кропотливая деятельность всех партийных организаций, всех кадров, всех трудовых коллективов. Но у руководства МГК КПСС не хватило такого понимания и умения вести дело. Бюро горкома под влиянием т. Ельцина пыталось достичь необходимых изменений наскоком, нажимом, окриком, голым администрированием. А это, как известно, приёмы из старого арсенала, и они не могли дать устойчивых долговременных успехов.
К тому же, втянувшись на начальном этапе в широковещательные заявления и обещания, что в значительной мере питалось его непомерным тщеславием, стремлением быть всегда на виду, т. Ельцин упустил, ослабил руководство городской партийной организацией, работу с кадрами.
Видя, что дело начало стопориться, обстановка в столице не улучшается, а в чём-то даже ухудшилась, т. Ельцин попытался переложить ответственность за собственные крупные недостатки в работе на других — и прежде всего на руководящие кадры. Горком партии по инициативе т. Ельцина и при его самом активном участии по сути дела начал по второму кругу перетряску кадров, о недопустимости которой ему ранее говорили. На одном из заседаний Политбюро перед январским Пленумом ЦК он был предупреждён, что если за словами о перетряске скрывается его практический замысел в отношении Московской городской партийной организации, то он поддержки не получит. На это т. Ельцин отреагировал тогда правильно. Он сказал буквально следующее: «Я — молодой человек в составе Политбюро. Мне преподнесён сегодня урок. Он мне нужен. Он не опоздал. И я найду в себе силы, чтобы сделать вывод».
Однако должного вывода он так и не сделал. Всё это серьёзно сказалось на деятельности всех организаций города, на общей обстановке в партийных организациях, и, как он сам признал, привело к снижению трудовой и политической активности коммунистов, трудящихся.
В общем, товарищи, стиль и методы т. Ельцина, для которых характерны псевдореволюционная фраза, псевдорешительность, оказались несостоятельными. Как показала жизнь, его хватило лишь на произнесение призывов и лозунгов, а когда настало время, подтверждать слова конкретными делами, проявились беспомощность, суетливость, панические настроения. Судя по всему, он почувствовал и снижение поддержки со стороны коммунистов Москвы.
Пленум ЦК КПСС принял следующее постановление:
1. Признать выступление т. Ельцина Б. Н. на октябрьском (1987 г.) Пленуме ЦК политически ошибочным.
2. Поручить Политбюро ЦК КПСС, Московскому горкому партии рассмотреть вопрос о заявлении т. Ельцина Б. Н. об освобождении его от обязанностей первого секретаря МГК КПСС с учётом обмена мнениями, состоявшегося на Пленуме ЦК КПСС.
В соответствии с поручением Пленума Политбюро ЦК рассмотрело этот вопрос и, всесторонне взвесив сложившуюся ситуацию, пришло к выводу о необходимости укрепления руководства МГК КПСС.
Затем выступил член МГК КПСС Ф. Ф. Козырев-Даль. Когда меня утвердили председателем Московского агропрома, сказал он, я искренне верил в слова и обещания секретаря Московского городского комитета партии т. Ельцина о поддержке в работе, а уже через 10 месяцев был вынужден начать личное письмо т. Ельцину словами; «В связи с отсутствием всякой перспективы быть вами принятым, вынужден и считаю долгом коммуниста обратиться к вам письменно».
Да, товарищи, на мою просьбу принять меня по вопросам работы Московского агропрома я получил ответ, не лично от т. Ельцина, а через его помощника, что перспектива у меня быть принятым т. Ельциным нулевая.
Не был я принят и после прочтения моего письма. А ведь в письме подробно раскрывался весь механизм торможения деятельности Московского агропрома. В письме было прямо заявлено о негативной роли секретаря горкома партии т. Низовцевой, об отсутствии поддержки всем перспективным направлениям работы агропрома со стороны городского комитета партии.
Может быть, это случай? Нет, товарищи, это система. Система борьбы с трезвой, правильной и правдивой позицией, о которой Ельцин так много любил говорить с трибуны.
Я понял, что т. Ельцина не интересуют проекты, которые дадут действительно отдачу, но чуть позже. Ему нужны были сиюминутные, громкие, эффектные мероприятия, пусть даже не обеспеченные своими силами. Ему нужен был авторитет любой ценой. Он не хотел считаться с трезвым анализом объективной ситуации и тенденциями её развития. И я это квалифицирую только как политический авантюризм. Как снежный ком нарастали другие негативные проявления. Со стороны горкома, его секретарей усиливался административно-бюрократический стиль руководства. Товарищем Ельциным узурпировалось руководство городской партийной организации, начали проявляться элементы бонапартизма, полностью деформировалась кадровая политика. На вооружение брались только разрушительные действия. Товарищ Ельцин уверовал в свою безнаказанность, поставил себя в исключительное положение, когда, распоряжаясь единолично судьбами люден, он не нёс никакой ответственности ни перед ними, ни перед ЦК КПСС.
В свете сказанного не могу считать случайностью или ошибкой поведение т. Ельцина на Пленуме ЦК. Это была далеко не ошибка, а рассчитанный, в том числе и по времени, удар в спину Центрального Комитета партии и его Политбюро. С целью получения амбициозных политических дивидендов. Поступок т. Ельцина — это откровенный авантюризм. Измена делу перестройки и сплоченности наших партийных рядов — так я оцениваю деятельность т. Ельцина, его позицию на Пленуме ЦК КПСС. Исходя из этой оценки, предлагаю освободить его от должности первого секретаря Московского городского комитета партии.
То, что произошло, — это в определённой мере и на нашей совести, сказал секретарь исполкома Моссовета Ю. А. Прокофьев, поскольку ошибки т. Ельцина мы видели и вовремя его не остановили. И здесь в зале не один десяток людей, с которыми шушукались, что это не так, то неверно. Но смелости у нас не хватило выступить на пленуме городского комитета партии, видимо, мы не до конца поверили в гласность и перестройку.
Выступая на XXVII съезде партии, т. Ельцин сказал, что раньше не выступал с таких позиций потому, что не хватило смелости и политической зрелости. Что касается смелости — она у вас есть, а политической зрелости не было и сейчас нет. Чем это объяснить? Чертами вашего характера.
Есть люди, которые создают себе пьедестал своими делами, а есть люди, которые строят себе пьедестал, принижая тех, кто стоит рядом. Вот чем отличается позиция подлинного коммуниста от позиции Бориса Николаевича Ельцина. Для вас характерно всё время состояние борьбы.
Вы всё время купаетесь в борьбе, напоре и натиске, всё время кого-то разоблачаете и тогда вы на коне перед обывателем. И какие бы провалы ни случались, вы всё равно хорошо выглядите, потому что вы боролись, вы предупреждали, вы снимали с должности. А если говорить о политической грамотности т. Ельцина, то я был свидетелем его встречи с обществом «Память». Что из себя представляет это общество, вы знаете. Их пригласили в Моссовет и перед ними выступал т. Ельцин. И одну позицию за другой сдавал. Это кому? Кликушам и черносотенцам!
А какие восхваления допускались лично в ваш адрес на страницах «Московской правды», — вы и прекрасный, и смелый, и чуткий... Это же просто пропаганда себя.
Коммунисты Москвы поверили вам, а вы не поняли этого. И вместо того, чтобы опираться на членов горкома, на актив, сплотить вокруг себя людей, вы начали разгонять кадры. К чему вы пришли, кто вас сейчас поддерживает?
Вывод можно сделать только один: по политическим данным нельзя такого секретаря горкома партии иметь. И вообще на политической работе нельзя такому человеку быть.
Л. И. Матвеев — управляющий делами МИД СССР — охарактеризовал поступок т. Ельцина как политический авантюризм, предательский удар в спину партии, рассчитанный по месту, по времени и по цели. Во-первых, по времени, — канун 70-летия Октября, когда на нас смотрит, весь мир; по месту, — высшая трибуна, трибуна Центрального Комитета партии; и по цели, — противопоставить Московскую партийную организацию Центральному Комитету и внести раскол в Политбюро.
Вношу следующее предложение. Во-первых, поддержать полностью решение Центрального Комитета партии. Во-вторых, за проявленный политический авантюризм и политическую незрелость, за попытку внести раскол в ряды партии, противопоставить Московскую городскую партийную организацию Центральному Комитету партии, за нарушение ленинских принципов работы с кадрами освободить т. Ельцина от обязанностей первого секретаря МГК КПСС.
В. А. Жаров — заместитель председателя исполкома Моссовета — поддержал оценку выступления т. Ельцина на Пленуме ЦК как удара по руководству партии, по Московской партийной организации, по её авторитету, причем это удар в период важнейших решений, период сложнейшей, труднейшей работы. Это ставка на раскол. Завтра мы наверняка услышим политические спекуляции из-за рубежа и от собственных обывателей о кризисе перестройки и усидим людей, кто попытается сделать из Бориса Николаевича Иисуса Христа, который за свою страшно революционную приверженность социальному обновлению и демократии пострадал.
Члены Московского горкома КПСС, в отличие от т. Ельцина, трезво и правильно оценивают ситуацию, всем ясно, что мы — в начале работы, всем ясно, что за тот промежуток времени, который прошёл после съезда, ЦК партии, правительство сумели создать механизм перестройки, что механизм этот заработал.
Важнейшие решения приняты, многое делается Центральным Комитетом и правительством для развития Москвы и, что греха таить, нам-то с вами это нужно хорошо поникать, что делается порой за счет других регионов. Нам, членам Московского горкома партии, сегодня, казалось бы, удобнее всего рассуждать так: выступление т. Ельцина на Пленуме ЦК мы с вами не одобряли, не заслушивали, наше дело сторона, мы сегодня только голосуем, только оцениваем. Давайте всё-таки задумаемся над тем, что наша вина в выступлении т. Ельцина тоже есть, и вина немалая. И состоит она в том, что сползал к этому выступлению т. Ельцин постепенно, что ультралевые и сверхрадикальные заявления были с первых шагов его деятельности. Мы с вами оправдывали их тем, что нужно расшатать рутину, что кадровые замены действительно нужны. А потом кадровые замены превратились в спортивные соревнования, о которых нам докладывали: на одном активе — сменили 30 процентов первых секретарей, на другом — уже 50, на третьем — уже до 80 доехали.
Мы с вами главного для себя вывода не сделали, что пора в условиях перестройки пользоваться своим правом на критику и на пленуме горкома партии, а не только в его кулуарах. Этот вывод нам тоже всем необходимо сделать.
Два года назад, отметил в своём выступлении первый секретарь Ворошиловского райкома КПСС А. И. Земсков, Центральный Комитет партии рекомендовал нам Бориса Николаевича Ельцина. Я и сейчас считаю, что рекомендация была правильная, что перемены в Москве в тот момент назрели, многое за эти два года изменилось, Однако я поддерживаю здесь выступавших, что со временем всё отчетливее стали проявляться тревожные ноты, связанные со стилем работы первого секретаря.
Мы все здесь едины в том, что позиция т. Ельцина не отражает позиции Московского городского комитета партии. Не только потому, что не обсуждалась форма её выражения, а потому, что она и по сути не соответствует нашим устремлениям. Мы не мыслим себя в отрыве от работы Центрального Комитета партии.
Я считаю, что такая выходка, иначе это не назовешь, не случайна, она вытекает из стиля работы т. Ельцина. Единоличность решений, изоляция от партийного актива, от членов городского комитета партии, от секретарей райкомов — вот призма, через которую нужно рассматривать его деятельность. Это безобразие, когда в течение двух лет, по-моему, ни один первый секретарь райкома не мог напрямую позвонить секретарю горкома. В течение двух лет мы должны были помощнику докладывать, зачем первый секретарь райкома хочет обратиться к первому секретарю горкома. Отгородился т. Ельцин от секретарей не только районных комитетов партии. А как процветал формализм? Важно было критиковать — а кого, за что — за дело или не за дело критикуют или снимают, — это уже неважно. Это мы помним на примерах с Киевским райкомом партии, с городским комитетом народного контроля. Да и я на своём личном опыте тоже всё это почувствовал.
Отсутствие гласности в работе с резервом, поспешность в работе с кадрами, иначе как чехардой всё это не назовешь. А когда всё это пошло по второму и по третьему кругу — то превращалось в дурной анекдот.
У нас, членов городского комитета партии, нет и не может быть линии, отличающейся от линии Центрального Комитета. Нам нужны собранность, сплочённость.
Решение и оценки Центрального Комитета партии поддерживаю и считаю, что Борис Николаевич не может быть первым секретарём Московского горкома партии.
Генеральный конструктор НИИ академик В. С. Семенихин подчеркнул, что перестройка стала убеждением учёных и рабочих, что курс, принятый партией на апрельском Пленуме, вдохновил и рядовых, и руководителей. Я много лет в партийном активе и с Борисом Николаевичем, когда он пришёл, в самом начале имел беседу. Я его хотел как-то сориентировать, убедить, что Московская партийная организация имеет очень сильные, проверенные кадры, которые, правда, застоялись. Мне вначале показалось, что он настроен правильно.
Первый пленум, помните, как у нас прошёл? Человек 30 выступило, без всяких регуляций, живо. Ну а дальше что пошло? Ничего мы не перестроили в работе городского комитета партии. Зарегулированные пленумы, заранее запланированные выступления, кадровая чехарда. Через восемь месяцев я пробился к нему на приём и сказал, что члены горкома — это свадебные генералы, никакие вопросы с нами перед тем, как их выносить на пленум, никто не обсуждает. Собирают нас раз в квартал. Я, например, ни разу не был за два года ни по одному вопросу на бюро горкома. Я это, кстати, некоторым членам бюро горкома говорил не стесняясь. Поэтому закономерный финал.
После разговора с т. Ельциным я трижды просил слова на пленуме как член городского комитета партии. Последний раз Борис Николаевич на часы показывает, времени нет. А выступления шли такие, которые запланированы. Это, конечно, не демократизация нашей партийной жизни, это не перестройка. В этом смысле мы время потеряли.
Я полностью присоединяюсь к решению, которое ЦК КПСС принял в отношении т. Ельцина. Он забрёл не туда, показал политическую незрелость, руководить Московской партийной организацией ему нельзя.
В выступлении И. М. Головкова, первого секретаря Кировского РК КПСС, отмечалось, что т. Ельцин — руководитель опытный, энергичный, волевой, работоспособный. И за ним шли, хотя при этом, напомнил оратор, настораживала безапелляционность суждений, пренебрежение принципами преемственности, неумение дорожить людьми, отсутствие должного такта и уважения к кадрам, недостаточное терпение и терпимость. Всё это в значительной степени приносило ущерб делу, лихорадило актив. Никакими ссылками на экстремальные ситуации нельзя оправдать несправедливость к людям, смакование ошибок и промахов товарищей по партии.
Прямо скажем, трудно сейчас говорить с людьми, отвечать на их вопросы. Действия Бориса Николаевича следует рассматривать как подножку делу перестройки, подножку всем москвичам. Этот приём во все времена был и есть приём запрещённый. Обидно за авторитет столицы. Я верил вам, Борис Николаевич, но так вести себя политическому деятелю вашего ранга непозволительно, и я считаю, что вы просто потеряли право возглавлять столичную партийную организацию.
Не могу не высказать упрёки и в адрес ЦК КПСС. Во многих регионах страны проходят встречи секретарей ЦК КПСС с трудящимися, партактивом, и трудно переоценить их значение. Смотришь по телевизору и думаешь, а почему не у нас? Почему Москву за эти два года как-то обошли?
Сегодняшний пленум, я уверен, станет хорошим уроком для всех нас. Прежде всего это тяжёлый урок, связанный с тем, что ответственность и принципиальность должны быть каждодневные и каждочасные. Это и предметный урок внутрипартийной демократии, который преподал нам сегодня ЦК КПСС. Это и урок веры в успех всей нашей перестройки.
Тов. Ельцин забыл, что он не себя в составе ЦК КПСС представляет, а более чем миллионную армию коммунистов столицы, сказал А. Н. Николаев — первый секретарь Бауманского РК КПСС. Даже бросить тень сомнения, что у москвичей может быть какая-то иная позиция, чем позиция ЦК, — это кощунство. Это огромное, если угодно, партийное преступление, иначе нельзя квалифицировать. Я долго думал, случайность ли это, и убеждён, что нет. Этот поступок отражает склад характера и образ действий т. Ельцина.
Революционный характер перестройки очень чётко высвечивает, кто есть кто. Кто есть истинный лидер перестройки, кто есть политический боец, а кто стремится на волне перестройки решить свои амбициозные проблемы и достичь своих амбициозных целей. Очень быстро т. Ельцин обрёл тот самый начальственный синдром, против которого он гневно выступал на съезде партии. Вот разрыв между словами и реальными делами. Быстро уверовал в свою непогрешимость, отгородил себя от партийного актива. 250 пленумов райкомов партии прошли в этот ответственный период времени, Борис Николаевич побывал лишь на двух. А ведь пленумы решали ключевые вопросы перестройки в районном звене.
Могут сказать, что Борис Николаевич побывал на десятках предприятий и в организациях города. Да, такие встречи были, но ведь они носили чисто экскурсионный характер. Замыкалось всё только демонстративным эффектом, проходом через цехи, лаборатории и так далее. Вместо анализа укоренилось в городском комитете партии формирование досье, куда усердно тащили негативный медок в папку т. Ельцина, после чего этот медок выливался в хлёсткие продолжительные речи на пленумах горкома, которые лишь деморализовали партийный актив, вносили растерянность, неуверенность, неопределённость. Это сопровождалось кадровой чехардой. Мы потеряли многих преданных, опытных людей, причем некоторых невозвратно, и это на совести т. Ельцина. Вообще у нас стал приветствоваться такой стиль — уж если критика, то где-то граничащая с бранью, если самокритика, то самоуничтожение.
26 московских программ, которые их разработчиками широковещательно доводились до сведения москвичей, оказались несбалансированны, не проработаны, носят лишь рекламный характер.
Я не могу сегодня не обострить ответственность членов бюро МГК КПСС, секретарей горкома за создавшееся положение. Они работали рядом с Ельциным, но потеряли своё лицо, стали активными проводниками гипертрофированного, возбуждённого восприятия т. Ельциным реальных дел. Я полагаю, что мы не вправе принять отставку т. Ельцина, а мы вправе отказать ему в доверии.
Хочу сказать, начала своё выступление И. Н. Конюхова — первый секретарь Железнодорожного райкома партии, что решение Центрального Комитета партии абсолютно правильное.
Борис Николаевич забыл, что нужно думать о людях. И прежде всего надо опираться на соратников. В. И. Ленин учил, что руководитель-коммунист тем только и должен доказать своё право на руководство, что он находит всё больше и больше помощников. А т. Ельцин их не находил и не пытался их найти. Но когда пытались ему помочь, он не прислушивался. С другой стороны, и бюро горкома партии, секретари горкома, видимо, плохо противодействовали такому стилю. На первой встрече, когда т. Ельцин стал секретарём горкома, он тогда сказал — голос ваш был плохо слышен, надо громче говорить. Но вот мы громче говорили, и всё равно он нас не слышал.
Нет в нашей стране человека, который бы не любил Москву. Не любите вы, Борис Николаевич, к сожалению, ни Москву, ни москвичей. Очень часто просто заигрываете с людьми.
Негодный стиль сложился в городском комитете партии. Из этого надо извлечь урок, с этим надо бороться. Руководить Московской городской партийной организацией т. Ельцин сегодня права не имеет.
(ТАСС).
