11 марта 2016 года
Наталия Зоркая
ведущий научный сотрудник отдела социально-политических исследований аналитического центра «Левада-центр»
К.Ларина
― Гласность… Мы сейчас затерли все эти слова. Наше большинство проклинает Михаила Горбачева.
Н.Зоркая
― Ну это позор, вообще, да.
К.Ларина
― Ну товарищи, это же очень важный момент. Ведь тогда мозг включился… И мозг нации работал в это время. Я имею в виду не интеллигенцию по определению Владимира Ленина, а мозг именно как коллективное сознательное.
Н.Зоркая
― Мозг человеческий. Я как пример могу вам привести – это очень показательная была история – наш первый опрос был проведен такой как бы про все, условно говоря, про жизнь.
К.Ларина
― Когда «Левада-Центр» организовался?
Н.Зоркая – 88―й год. Собственно, Горбачев позвал Заславскую, и честь ему и хвала за это.
В.Дымарский
― Татьяну Ивановну… Ну это же и был ВЦИОМ.
Н.Зоркая
― Это и был ВЦИОМ, а Заславская позвала Леваду, тем самым она вытащила ресурс наработок 60-х, 70-х – то, что было. Дело в том, что журнальный бум – это потрясающий феномен 80-х, гласности. Потому что вспомните, какие были тиражи толстых журналов. То есть печаталась вся та литература, которая была важна, в том числе, для того, чтобы понимать, что такое было советское прошлое: хоть Шаламов, хоть Домбровский, хоть Гроссман, хоть Галич, хоть что на свете – и это люди читали. Тиражи были миллионные! Но это довольно быстро, где-то к 92-му году стухло.
К.Ларина
― Это всё другое стухло, а это как бы в эту топку просто было брошено всё.
Н.Зоркая
― Ну, в каком смысле «брошено в топку»?
К.Ларина
― Была мечта, за которой люди шли – говорю примитивно, рассказываю вам – потом они эту мечту осуществили — и вдруг оглянулись и поняли, что всё рухнуло, всё рухнуло!
Н.Зоркая
― Но про всех говорить не надо. Давайте говорить про условную интеллигенцию или культурные элиты, от которых много чего зависело. В перестройку и гласность сделали очень много. Но что произошло? Выбросили все то, что накопили за это время, сохранили. А новых идей-то… было очень мало.
К.Ларина
― Это правда.
Н.Зоркая
― И в этом смысле началась ломка, не важно: через потребительство, не потребительство, через отъезды, через еще что-то другое – да, начало рухать, но надо было долбить этот камень дальше. Потому что мы тогда, уже в начале 90-х фиксировали: люди читали о сталинских репрессиях, люди читали все, что публиковалось по этому поводу…
К.Ларина
― Они читали дела своих погибших…
Н.Зоркая
― Они читали дела своих погибших – это было важно. И данные были потрясающие тогда в этом смысле. Но ситуация переломилось.
В.Дымарский
― Но прививкой это не стало.
Н.Зоркая
― Это не стало прививкой, потому что это не пошло дальше, это не пошло в школы, это не пошло в учебники, это не пошло в массовое образование, это не трансформировало школу, прежде всего, которая как с 30-х годов какая она была, такая она и осталась. Появились отдельные прекрасные школы — их там… 20 – где прекрасные дети: все понимают, все знают. Но это ниши, и они не меняют температуру в обществе и не имеют влияния реального на других. И народ сполз постепенно. А поскольку экономическая ситуация – это очень важно – так резко ухудшилась, и была сильнейшая в обществе фрустрация, то народ погрузился в то, что ему, в том числе, предлагал – я сейчас тоже так примитивно говорю – но начал предлагать телевизор, в том числе, в разных вариациях: культура стеба – обстебывание всего, развлекуха, страшный криминал бесконечный…
http://echo.msk.ru/programs/year2016/1727442-echo/