Я заметила его в 1984-м. Первый визит в Лондон. И долгий разговор с Маргарет Тэтчер. Очень долгий. Он же еще не был генсеком. Миниатюрная женщина рядом, в правильно сидящем синем костюме, светлой блузке и светлых туфлях, с маленькой сумочкой в руках. В 1984-м Горбачеву 53 года. Что-то молод для генсека на нашем геронтологическом олимпе, а все говорят: он следующий. И к ней такое внимание, и даже понятно почему: ее любит камера, она фотогенична, выглядит как европейская женщина. В общем, какая-то неожиданная парочка.
...Я вернулась в страну в какой-то степени из-за него. Я поверила в перемены, когда он позвонил Академику в Горький и пригласил вернуться в Москву. Меня вообще не волновала экономика. Меня интересовала политика.
...Первое приглашение поработать в американской газете. Я говорю, что никуда не поеду. Егор Яковлев, главный редактор «Московских новостей», говорит в точности обратное: «Если выпустят тебя, которая была замужем за иностранцем, уехала, работала на иностранную прессу, вернулась, с иностранным ребенком — короче, если выпустят тебя, то выпустят любого. Надо проверить. Иди оформляй документы!» Когда под крылом самолета появился Манхэттен, я заплакала. Стали выпускать и, что характерно, впускать обратно.
Я до сих ощущаю тот драйв, который появился у меня в те сумасшедшие годы.
Мне ни секунды не будет жаль, когда закончится путинское время. Это время подлости, какими бы успехами ни пытались ее оправдать. Я не хотела бы, чтобы память стерла хотя бы минуту моей жизни в недолгую горбачевскую эпоху, со всей болью и счастьем, успехами и провалами, жизнью и смертью, со всеми его ошибками, самой меньшей из которых было смешное «Азебаржан». Я желаю Михаилу Горбачеву долгой жизни. Легкой она не будет никогда.
Читать полностью: http://www.gazeta.ru/column/gevorkyan/3544073.shtml