34 года назад - 7 июля 1988 года - в московском Совинцентре (ныне — Центр международной торговли) Sotheby’s провёл аукцион «Русский авангард и современное советское искусство». На нем было выставлено более сотни произведений русского авангарда и советских художников — как официальных, так и неофициальных.
Это было начало большого пути современного искусства в стране, которому аукцион придал новый статус: все было распродано за рекордные сроки и рекордные цены. Это была история с продолжением; фактически она устранила жесткое разделение официальных художников и андеграундных.
Это были первые и единственные коммерческие торги, устроенные западным аукционным домом в России. Они обозначили собой выход русского искусства на международный рынок, а также привлекли внимание западных коллекционеров, галеристов и арт-критиков к советскому неофициальному искусству.
Аукцион породил много ожиданий. Со стороны он казался волшебным входным билетом в мировой арт-рынок и вообще раздал немало авансов. В предисловии к каталогу торгов за подписью председателя «Сотбиса» Достопочтенного графа Гаури есть такие слова: «Сотбис гордится тем, что проводит первый международный аукцион художественных произведений в Советском Союзе. Мы уверены, что он не будет последним, так как для развития культурных связей нет ничего лучшего, как свободный обмен идеями и произведениями искусства между молодыми художниками, коллекционерами и студентами факультетов изобразительных искусств всех стран мира».
Вскоре многие участники этого аукциона обосновались в Европе и США (Гриша Брускин, Вадим Захаров, Илья Кабаков, Игорь и Светлана Копыстянские, Эдуард Штейнберг) и начали карьеру уже на мировой арт-сцене.
В то же время аукцион Sotheby’s в Москве дал импульс формированию легального рынка искусства внутри страны — сперва в СССР, а затем и в новой России.
Торги 1988 года были последней культурной инициативой эпохи перестройки, потребовавшей одобрения советского правительства (мероприятие курировалось на самом верху, лично Александром Яковлевым, который в ту пору возглавлял отдел пропаганды и агитации ЦК КПСС).
Торги «Русский авангард и современное советское искусство» в Москве стали совместной инициативой Министерства культуры СССР и аукционного дома Sotheby’s. Советское правительство воспринимало проведение подобного мероприятия как возможность убить двух зайцев разом. С одной стороны, оно должно было поднять престиж СССР за рубежом и в глазах западных партнеров.
Саму возможность проведения аукциона многие восприняли как яркое воплощение Перестройки и Гласности: в столице Советского Союза проходит коммерческий аукцион, среди участников которого неофициальные художники, а торги ведутся в иностранной валюте.
С другой стороны, аукцион должен был принести прибыль в бюджет страны. Как рассказал Андрей Мизиано, к этому моменту Минкульт уже несколько лет продавал произведения искусства, в том числе неофициальных художников, на Запад через объединение «Межкнига», но аукцион предоставлял куда более широкие возможности.
С советской стороны его подготовкой занималось Всесоюзное художественно-промышленное объединение (ВХПО) имени Е.В.Вучетича во главе с директором Павлом Хорошиловым. Организация была подконтрольна отделу торговли в составе отдела экспорта Министерства культуры СССР.
Аукционный дом Sotheby’s, со своей стороны, видел большой потенциал в русском искусстве. За авангардом к этому времени уже охотились западные коллекционеры, а перспектива открыть им современное искусство Советского Союза представлялась заманчивой. От Sotheby’s организатором аукциона и его идейным вдохновителем был Симон де Пюри, в те годы глава швейцарского подразделения аукционного дома. Еще в начале 1980-х годов он неоднократно приезжал в СССР, так как в тот период был куратором коллекции барона Тиссен-Борнемиса и организовывал выставки работ из нее в Москве и Ленинграде. Знакомство с советским неофициальным искусством и установленные в этот период контакты с высокими чиновниками из Минкульта очень пригодились при подготовке торгов в Москве.
Корреспондент Philadelphia Inquirer Cтив Гольдштейн в репортаже с аукциона приводит слова лорда Гаури, тогда председателя Sotheby’s, который пояснил, как поделят выручку от аукциона: 60% получает художник (или его наследники, как это было в случае с произведениями русского авангарда), 30% — доля Минкульта СССР и 10% — комиссия аукционного дома, который, в свою очередь, жертвует 2% Советскому фонду культуры на будущий музей современного искусства.
Также он рассказал, что художники должны получить 10% средств в фунтах (торги велись в этой валюте), а остальные 50% — в «золотых рублях» (на них действовал особый обменный курс — 4 руб. за доллар, что в пять раз выше официального курса).
Подчеркнем, что аукцион с самого начала был рассчитан именно на зарубежных покупателей (торги в иностранной валюте автоматически отсекали от участия советских коллекционеров). В этой связи организаторы гарантировали, что на все купленные работы будут выданы разрешения на вывоз.
Совместными усилиями экспертов ВХПО имени Вучетича и Sotheby’s были отобраны для участия произведения 34 художников, среди которых были и мастера русского авангарда (Александр Древин, Александр Родченко, Варвара Степанова, Надежда Удальцова), и признанные члены Союза художников (Илья Глазунов, Татьяна Назаренко, Наталья Нестерова), и неофициальные художники разных поколений (Илья Кабаков, Дмитрий Краснопевцев, Илья Табенкин, Иван Чуйков, Сергей Шутов, Владимир Янкилевский и другие).
Чтобы обеспечить успех аукциону и привлечь в Москву западных коллекционеров, Sotheby’s со всем возможным размахом провел рекламную кампанию. В течение месяца предаукционная выставка гастролировала по Европе и США с остановками в Нью-Йорке, Лондоне, Париже, Кельне и Цюрихе, был издан подробный двуязычный каталог. Кроме того, из Лондона и Нью-Йорка были организованы туристические поездки для коллекционеров по сокращенной и расширенной программе — с водкой, икрой и чуть ли не с медведями, играющими на гитарах (об этих приключениях иностранцев в России также сохранились замечательные воспоминания участников). На предаукционную выставку и сами торги, проходившие на Краснопресненской набережной, съехались журналисты почти со всего света.
Приложенные усилия оправдались: суммарная выручка аукциона составила гигантские по тем временам £2,085 млн, а из 120 выставленных на торги лотов продано было 113 (94% — очень хороший показатель ухода).
Элтон Джон купил лоты 51 и 56 - картины Светланы и Игоря Копыстянских. Каждую за £44 000 ($75 240). Лот 57 (Копыстянский) купил по информации автора Дэвид Боуи, за £24 200 ($41 382). Также в протоколе рукой вписано, что начальник «Сотбиса» Альфред Таубман купил картину Ильи Кабакова «Ответы экспериментальной группы» за £22 000 ($37 620).
Многие работы уходили со значительным превышением эстимейта. Разумеется, самыми яркими моментами стали продажа абстракции Александра Родченко за £330 тыс. и уход «Фундаментального лексикона» Гриши Брускина за £242 тыс. Работу Брускина неизвестный покупатель из Мюнхена выиграл на аукционе у агента Элтона Джона, который приехал в Москву специально для того, чтобы купить несколько произведений по заказу знаменитого музыканта.
Интересно, что первую часть «Фундаментального лексикона» за несколько месяцев до аукциона через «Межкнигу» приобрел режиссер Милош Форман за 2 тыс. руб. (такова была оценка художественной комиссии Минкульта). Из известных покупателей в аукционе участвовал также Дэвид Боуи.
===========
Вспоминает аукционист Симон Де Пури:
Организовать аукцион русского авангарда и со- временного искусства в Москве удалось толь- ко благодаря невероятному стечению обстоятельств.
Я долго работал куратором в мадридском Музее Тиссена-Борнемисы, и даже когда в 1986 году снова стал исполнительным директором «Сотбис» в Европе, все равно продолжал раз в неделю работать на барона Тиссе- на. Мы затеяли обмен экспонатами с Эрмитажем и Музе- ем изобразительных искусств имени А. С. Пушкина и ча- сто ездили в Москву и Ленинград.
Однажды мы с бароном приехали встретиться с Горбачевым и его женой. По до- роге обратно, уже в аэропорту, я понял, что забыл в гости- нице паспорт: пришлось за ним возвращаться в компании сотрудника Министерства культуры Сергея Попова.
Поездка была долгой, и в какой-то момент я спросил Сер- гея, возможно ли, с его точки зрения, организовать аукци- он «Сотбис» в Москве. Думал, он скажет, что я сошел с ума и этому никогда не бывать. Но он нашел идею интересной и спросил, что я хочу на нем продавать.
Я предложил по- святить первую часть аукциона основоположникам аб- страктного искусства, поскольку лучшие из них работа- ли в ХХ веке в России — Малевич, Родченко, Степанова, Ларионов — и потомки многих из них до сих пор живут в Москве. А в основной части аукциона представить совре- менных художников из СССР…
Меня с некоторыми художника- ми, например с Ильей Кабаковым, познакомил швейца- рец Пол Джоллс, бывший министр и председатель концер- на Nestle, обожавший искусство.
Помню, как мы приехали к Кабакову, и я карабкался вверх по ступенькам и в ито- ге оказался в комнате, полной картин. Некоторые даже не проходили в дверной проем! Кабаков сказал, что по- нятия не имеет, зачем он так много пишет, ведь все это негде выставлять. В некоторые работы я буквально влю- бился и хотел, чтобы они оказались на аукционе.
Как ни странно, после той поездки на такси Министер- ство культуры подтвердило, что оно заинтересовано в ор- ганизации аукциона.
Теперь нужно было убедить моих коллег. Но договориться с ними было намного сложнее, чем с русскими! В то время генеральным директором «Сотбис» был Майкл Эйнсли из Нью-Йорка, а председа- телем европейского аукциона — лорд Гоури. Они оба бо- ялись организационных проблем. Наконец, мои коллеги тоже сказали да…
Я составил список художников для Мини- стерства культуры, и, к нашему удив- лению, они согласились без вопросов, навязав нам всего одного своего канди- дата — популярного в Советском Союзе Илью Глазунова. Работы для аукциона хранились в красивой церкви в центре
Москвы. Но дело было зимой, и стояли страшные морозы. Мы даже не могли снять пальто! Однако когда мы увидели эту груду полотен, то пришли в полный восторг.
Но на сам аукцион необходимо было привезти покупа- телей, и мы решили организовать для американских и ев- ропейских коллекционеров незабываемое путешествие в Москву и показать им студии художников. Россия была экзотикой сама по себе, мы же предлагали программу, недоступную обычным туристам…
Мы отправили каталог всем подписчикам «Сотбис», интересовавшимся со- временным искусством, и подключили целую кучу телефонных линий — около тридцати. Мы понимали, что для того, чтобы аукцион прошел успешно, нам нужно намного больше участников, чем мы могли привезти…
В зал набилось три тысячи человек: покупатели, почти все художники (что было крайне необычно!), пресса, мо- сквичи. Первая треть аукциона была посвящена русскому авангарду. У нас был представлен чудесный Родченко и не- которые работы Степановой. В результате картины ушли за баснословную цену. Родченко, например, купили за три- ста тридцать тысяч фунтов (почти девятьсот тысяч фун- тов в деньгах 2018 года), поставив рекорд для этого и ранее востребованного на Западе художника.
Потом дошла очередь и до современного искусства. Картины неофициальных художников никогда не прода- вались, поэтому цены в каталоге значились низкие.
Од- ним из первых был Гриша Брускин. На обложке каталога разместили его картину «Фундаментальный лексикон». Таких работ было две — одну купил Милош Форман, чеш- ский режиссер и сценарист, обладатель «Оскара», сняв- ший «Пролетая над гнездом кукушки» и «Амадея». Но ни- кто не ожидал, что «Фундаментальный лексикон» будет продан за такую гигантскую сумму — двести сорок две тысячи фунтов! Купил картину по телефону немецкий коллекционер. Остальные расхватали одну за другой! Я, хлебнув водки, пребывал в полной эйфории.
Одну из картин Кабакова купил владелец «Сотбис» Аль- фред Таубман. После аукциона он пожертвовал картину СССР, сказав: «Я хочу, чтобы эта работа стала первой в му- зее современного искусства».
По одной картине Копыстянского и Копыстян- ской (у нас была представлена целая семья — современная версия Родченко и Степановой) купил по телефону Элтон Джон, заплатив по сорок четыре тысячи фунтов за каж- дую. Еще одна работа Копыстянского, проданная на аук- ционе, позднее всплыла в коллекции Дэвида Боуи, кото- рый, вероятно, купил ее через другого человека.
В общем, это был триумф, который мы не мог- ли себе представить даже в самых смелых мечтах. Ни до, ни после не было аукциона, на котором люди бурно аплодировали бы после каждого лота, после каждого удара молотка. Помню, как улыбались художники. Все были взволнованы не на шутку.
Затем мы отправились в плавучий ресторан. На этом теплоходе были все: художники, покупатели, сотруд- ники, всего сто пятьдесят человек. Все говорили, смеялись, поднимали
бокалы друг за друга, а я испытывал просто невероятное облегчение, поскольку понимал: случись что, отвечать пришлось бы мне. По русской традиции тосты следовали один за другим, и той ночью я выпил немало. Я был в полном восторге от такого финала.
Тот аукцион изменил лицо современного искусства. До 1988 года оно ассоциировалось только с художника- ми и коллекционерами из Западной Европы и Америки. После аукциона все обратили внимание на то, что проис- ходит за пределами их стран, и заинтересовались произ- ведениями искусства, которые создавались не только в Европе и Америке. Недавно при поддержке Пьера Кардена «Сотбис» прошел даже в Китае. Но началось все с Москвы. Именно здесь перед нами открылся целый мир.
===========
Вот описание Андрей Мизиано лишь некоторых произведений, участвовавших в торгах:
«Не будь этого аукциона, многие процессы в искусстве могли бы пойти иначе. Благодаря ему часть художников смогли эмигрировать или работать международно — Брускин тому самый очевидный пример, но были и многие другие имена. Пресса того времени пестрела заголовками в духе «Андеграундное искусство легализовано» и «Неофициальных художников нет». Теперь неофициальные с официальными были рядом — и даже в одном каталоге, как, например, в приуроченном к аукциону, который был первым из таковых, изданных при содействии Министерства культуры.
Для большинства участников аукциона такое положение дел было настоящим шоком: вчера ты не мог даже показать своему товарищу, что же ты рисуешь, а тут приезжают люди из западных столиц и покупают твои работы за суммы, кратные доходу за 20 лет. С другой стороны, после этого аукциона к художникам пришли и ложные надежды: кто-то задрал планку, когда продал работы слишком дорого, кто-то расслабился и начал копировать себя. Советский художник не совсем понимал логику денег, не осознавал механизмов международного художественного рынка. Он верил, что после такого успеха начнется совсем другая жизнь, и хотя далеко не все были так наивны, но все-таки такие иллюзии посетили многих».
Александр Родченко. «Линия» (1935)
«Есть люди одного стиля и открытия, Родченко же их совершил множество — и все этапы его жизни были удивительны и изобретательны. Но в массовом сознании он почему-то недостаточно раскручен: с цветами ассоциируется Кандинский, с геометрической абстракцией — Малевич, Родченко же почему-то связывается лишь со снимками в его фирменном ракурсе.
Но как художник он предложил намного больше: вспомним хотя бы его раскрашенные фотографии середины двадцатых, а еще лучше — его линии. Линии Родченко — это его первооснова, столь же важная для художника, каким для Малевича был его «Черный квадрат». Этот лот ушел за рекордную сумму в 330 000 фунтов стерлингов, став самой дорогой работой аукциона».
Варвара Степанова. «Рисунок для ткани» (ок. 1924)
«Если бы я мог участвовать в тех торгах, то приобрел бы себе Родченко или Степанову. Меня всегда подкупал авангард тем, что фактически представляет собой свидетельство удивительного времени, которое едва ли повторится: своеобразное русское Возрождение, когда, как из рога изобилия, в очень узкий промежуток времени высыпалась плеяда выдающихся и очень по-разному творчески одаренных людей.
Степанова — одна из амазонок авангарда, которая вошла в историю искусства не только как художник-конструктивист, но и в качестве дизайнера — автора концепции производственной одежды. В 1921 году вместе с другими конструктивистами она провозгласила отказ от живописи в пользу работы на производстве: она занималась разработкой новых орнаментов, соответствующих духу времени. Ситцы, фланель и бязь с геометрическими орнаментами вышли в массовое производство и пользовались большим успехом в Советском Союзе.
Ее эскизы — не просто художественный эксперимент того времени, а свидетельство новаций эпохи революции, то есть периода, запомнившегося всему миру как высшая точка истории нашей страны».
Гриша Брускин. «Фундаментальный лексикон» (1986)
«Фундаментальный лексикон» состоит из 32 отдельных холстов, на которых изображены различные архетипические персонажи советской эпохи: ученый, дорожный рабочий, военный, пионер и т. д. Вместе они образуют алтарь социалистической мифологии, состоящий из немых и окаменевших фигур и репрезентующий ее социально-идеологические установки и ценности.
Работа была продана за 416 тысяч долларов и произвела самую настоящую сенсацию. Почему она была продана так дорого? На мой взгляд, именно то, что делал Гриша Брускин, лучше всего соответствовало как тому моменту, так и ожиданиям от русского искусства со стороны международного сообщества — и хороший живописный навык, и еврейский сюжет, и показ социальной реальности в некоторой упрощенной, но не потешной форме.
Интересно, что «Фундаментальный лексикон» был впервые представлен на выставке «Художник и современность», открывшейся в феврале 1987 года. Тогда администрация выставочного зала «На Каширке» потребовала снять эту работу, но на выставку по приглашению Надежды Буровой, жены Дмитрия Пригова, должны были явиться выдающийся американский режиссер Милош Форман и художница Йоко Оно — Надежда Бурова рассказала им о «первой бесцензурной выставке в СССР». Так выставку не тронули, а работа Брускина привлекла к себе международное внимание».
Леонид Пурыгин. «Молох» (1988)
«Молох» — это единственный объект, представленный на аукционе: психоделический алтарь Леонида Пурыгина, талантливого самоучки. Девять раз он пытался поступить в Художественное училище имени 1905 года. Но в итоге выучился искусству сам и даже разработал собственную версию ар-брюта, то есть искусства в основе своей наивного.
Пурыгин — автор трех книг, еще больше текстов ушло в стол. Вскоре после первого русского аукциона «Сотбис» он вместе с женой и дочерью эмигрировал в США, жил в Нью-Йорке. И казалось бы, его известность начала быстро возрастать в том числе и в международном контексте, но ее прервала безвременная кончина художника».
Илья Кабаков. «Все о нем» (1971)
«Андрей Монастырский и многие другие думают, что московский концептуализм начался именно с этой работы. На момент аукциона Кабаков уже хорошо продавался на Западе, хотя не приобрел еще тот статус живого классика, в котором мы его знаем. Работы Кабакова на аукционе не произвели того фурора, что работы Брускина, — вероятно, неподготовленному западному коллекционеру было интереснее купить более зрелищную вещь, чем текст на русском языке (поверхность картины поделена на 52 равных по размеру блока, в каждом из которых от лица названного по имени советского гражданина дан ответ на некий неуказанный вопрос о некоем «нем») — однако все же вдвое превысили эстимейт.
Эту работу один из организаторов аукциона со стороны «Сотбис», Питер Баткин, посоветовал Альфреду Таубману, владельцу аукционного дома, приобрести и передать в дар СССР.
До аукциона работа была оценена в 10 000 фунтов, но ставки продолжали расти и остановились лишь на 20 000 фунтов. После торгов Таубман подошел к Баткину и сказал, что тот вынудил его выложить 20 000 фунтов.
Картина была подарена советскому Министерству культуры как первое произведение для будущего музея современного искусства СССР.
Сейчас работа находится в коллекции Государственной Третьяковской галереи, за что Таубману нескончаемое спасибо и поклон».
http://www.theartnewspaper.ru/posts/5282/
https://daily.afisha.ru/brain/7955-god-kogda-russkoe-iskusstvo-stalo-modnym-glavnye-loty-aukciona-sotbis-v-1988-godu/
https://artinvestment.ru/news/exhibitions/20180228_sothebys_moscow_1988.html
https://garagemca.org/ru/exhibition/bidding-for-glasnost-sotheby-s-1988-auction-in-moscow
====================
Газета "Коммерсантъ" №123 от 10.07.1998, стр. 10
10 лет русскому Сотбису
Гриша Брускин: мы чувствовали себя как в романе Агаты Кристи
Десять лет назад, 7 июля 1988 года, в Москве состоялся первый аукцион Sotheby`s. Главной сенсацией торгов стала продажа картины Гриши Брускина "Фундаментальный лексикон" за 416 тысяч долларов, или 200 тысяч фунтов стерлингов. До этого малоизвестный художник прославился на весь мир. Последние годы художник живет в Нью-Йорке. Проездом оказавшись в Москве, ГРИША БРУСКИН рассказал корреспонденту Ъ МИЛЕНЕ Ъ-ОРЛОВОЙ о своем звездном часе.
— Расскажите, как вы попали на аукцион? Кто вас пригласил?
— В 1987 году началась реальная перестройка в искусстве. В январе 1987-го в зале на Каширке состоялась выставка "Художник и современность", в которой я участвовал. На нее пришло масса известных людей — Дюрренматт, Макс Фриш, Милош Форман и многие другие. Об этой выставке много писали.
Аукцион был организован Симоном де Пюри — это человек, который помогал собирать коллекцию барона Тиссена, один из самых блистательных экспертов в мире. Но никто не верил в успех этого предприятия, и Симон де Пюри сильно рисковал. Он сделал исследование: что собирают западные коллекционеры, каких андерграундных русских художников. Он составил список и представил его в Министерство культуры.
Я знаю, что моя кандидатура проходила не просто. Павел Хорошилов, который тогда был генеральным секретарем, то есть, извините, генеральным директором ВХПО им. Вучетича, побоялся меня включить и сказал: "Обращайтесь к министру культуры". Я уже не помню, кто тогда был министром, но этот человек разрешил мое участие, и таким образом я попал на аукцион.
— Вам известно, кто купил вашу работу "Фундаментальный лексикон" и где она сейчас находится?
— Всего у меня было шесть лотов. "Фундаментальный лексикон" купил коллекционер из Мюнхена, который не пожелал назвать себя. Sotheby`s устроил предварительные выставки в Европе и Америке — в Нью-Йорке, Лондоне, Кельне, Париже, на одной из которых он и увидел мою работу, и приехал в Москву.
Когда аукцион кончился, ко мне подошли и сказали, что лицо, которое купило только что мою работу за 416 тысяч долларов, хочет со мной познакомиться. Меня повели в гостиницу, и в полутемной комнате я увидел этого пожилого человека со своей спутницей жизни, очень интересной женщиной. Но поскольку он до сих пор не объявил себя — что это он купил, не знаю, по каким причинам, я считаю, что я не вправе называть его имя.
Зато я знаю, что человек, который уступил ему и который имел агента в Москве, был Элтон Джон. И более того, после того как аукцион состоялся, Элтон Джон предложил этому коллекционеру перекупить через Sotheby`s картину, но тот отказался.
А первую часть "Фундаментального лексикона" купил Милош Форман с выставки "Художник и современность". Он меня разыскал, и мы пошли в организацию "Межкнига", которая неизвестно почему торговала тогда искусством. Для того чтобы продать картину, нужна была оценка художественной комиссии при Минкульте. Они ее оценили в 2000 рублей. Это был февраль 1988 года.
— Оглядываясь назад, считаете ли вы, что вам крупно повезло или успех был закономерен?
— Обстоятельства были экстраординарные, и исторический момент уникальный. То, что мои работы были проданы за невероятные суммы, по-видимому, означает, что они наилучшим образом выразили ожидания тех людей, которые приехали на аукцион. Но это не значит, что они были лучше других. Если говорить о закономерности, я всю жизнь работаю с утра до вечера. Если бы я не работал — ничего бы не было.
— Многие считают, что цены на современных советских художников тогда были ужасно завышены. Удалось ли вам впоследствии хотя бы приблизиться к этому рекорду?
— Я не люблю говорить о деньгах. Но цен на русских художников в 1988 году вообще не было. Аукцион сам по себе был небывалым событием, и он установил эти цены. Правда, потом, когда наступила рецессия, и все цены несколько упали, они были скорректированы. Но некоторые художники, которые были представлены на этом аукционе, до сих пор стоят дорого (На последней ярмарке FIAC работа Брускина стоила 55 тысяч долларов.— Ъ).
— Как вы оцениваете значение этого аукциона для всего русского искусства и для вас в частности?
— С этого аукциона началась мода на русское искусство на Западе. Раньше или позже это бы произошло. Аукцион просто ускорил этот процесс. Было понятно, что эта мода долго не продержится. Но живя на Западе десять лет, я вижу, что интерес к русскому искусству остался, он постоянен.
Новое искусство, часть которого была представлена на аукционе, безусловно, уже записано в историю. Мою судьбу аукцион тоже сильно изменил. С той самой выставки "Художник и современность" я работал с чикагским галерейщиком Биллом Струве. Он договорился с Международной чикагской ярмаркой, что они меня пригласят в Америку. Я с трудом получил разрешение накануне Sotheby`s и до самого последнего момента ждал, что в аэропорту ко мне подойдут и скажут: "Молодой человек, отойдемте в сторонку".
Сразу после аукциона мне сделали предложение несколько галерей. В конце концов уже в Америке я заключил контракт с галереей Мальборо. И до сих пор я с ними работаю.
— А на что вы истратили те деньги, которые вы получили от аукциона?
— А я их не получил.
— ???
— Минкульт предлагал по старой системе: четыре процента в валюте, а остальное под зад. Дескать, в стране голод, людям на хлеб не хватает, а вы, негодяи, валюты захотели. После всяких сложных выяснений нам было обещано 60 процентов, восемь — получал Sotheby`s, а остальное — Минкульт. Но я понимал, что советская власть никогда не заплатит этих денег. Была масса публикаций по этому поводу на Западе.
Мне предлагали подать в суд на Sotheby`s. В конце концов в Нью-Йорк приехал чиновник из Минкульта, от которого все зависело. Я спросил, где деньги? Он сказал: "Тебе нужно приехать в Москву, это советская бюрократия, нужна твоя подпись".
Но я, во-первых, был занят, а во-вторых, боялся возвращаться. Я пригрозил ему тем, что возьму с них пени за просрочку. Спустя несколько месяцев банк сообщил, что на мой счет перевели какие-то деньги. Вроде сумма немаленькая, но совсем не та, которую я ожидал.
Они применили прогрессивный подоходный налог дополнительный к тем 60 процентам. И этот налог съел почти все деньги. Осталось процентов десять от суммы.
— Можете вы вспомнить какие-то забавные истории, связанные с аукционом?
— Накануне нас пригласили на ужин, где художники встречались с потенциальными покупателями. Дамы в вечерних платьях, с бриллиантами, мужчины в смокингах, а мы, естественно, пришли в каких-то чешских брючатах и рубашечках.
У меня было впечатление, что мы попали в роман Агаты Кристи и что под конец вечера где-нибудь в углу под столом будет труп. Потому что страсти нагнетались.
Ко мне подошел один из сотрудников аукциона и сказал: "Слушай, старик, я не имею права тебе говорить, но завтра твоя картина 'Фундаментальный лексикон' будет продана за бешеные деньги. У меня есть коллекционер, который уже платит 20 тысяч". Я ему не поверил.
https://www.kommersant.ru/doc/201555
==================
Телерепортаж о подготовке аукциона
1.7.88
34 мин
https://youtu.be/fQVn7DUOON0
========
На 42-й минуте программы "Время" за 7 июля 1988 года репортаж о первом в Советском Союзе международном аукционе художественных произведений, организованном британской компанией "Сотбис" и Министерством культуры СССР.
https://youtu.be/JBwYl46CbBw
====================
Приглашаю всех в группы
«Эпоха освободительной Перестройки М.С. Горбачева»
«Фейсбук»:
https://www.facebook.com/groups/152590274823249/
«В контакте»:
http://vk.com/club3433647
=====================
==============
