Павел Палажченко: « Иракские войска пересекли границу Кувейта»
Бейкер предложил Шеварднадзе встретиться в начале августа, когда у него был запланирован визит в Монголию. Срочных вопросов вроде бы не было, но «сверить часы» всегда полезно. Договорились о короткой встрече в Иркутске, заодно посмотреть Байкал и повторить рыбалку – как одиннадцать месяцев назад в Вайоминге. Прошли эти месяцы как миг – и как же изменился мир!
Рыбалка в Листвянке удалась. На этот раз Шеварднадзе улыбнулась удача – он поймал сибирского хариуса, порадовав своего помощника Теймураза Степанова и Бейкера. Потом, отложив серьезный разговор на следующий день, наблюдали роскошный байкальский закат…
Для переговоров выбрали бывшую обкомовскую дачу, теперь уже гостиницу, принадлежавшую какому-то совместному предприятию. Не помню уже, какой обсуждался вопрос, когда в комнату вошла пресс-секретарь Бейкера Маргарет Татвайлер. Она протянула госсекретарю записку. Прочитав ее, Бейкер без видимых эмоций объявил:
- Господа, оперативный центр госдепартамента получил сообщение, что иракские войска пересекли границу Кувейта. Посол Кувейта в Вашингтоне считает, что это пока еще не полномасштабное вторжение.
Все молчали. Шеварднадзе переглянулся с Тарасенко. Бейкер сказал что-то вроде «давайте следить за развитием событий», и перешли к другим вопросам. Никто, я думаю, тогда не знал, что начинается полугодовая эпопея, испытание ума и воли, проверка – а действительно ли закончилась холодная война.
**
Как получилось, что все разведки мира прохлопали вторжение – до сих пор непонятно. Я задавал этот вопрос «соседу», которого знал по переговорам в Женеве. Он сказал, что о сосредоточении войск были данные со спутников и из резидентур, но аналитики пришли к выводу, что Саддам Хусейн хочет таким образом надавить на Кувейт, чтобы решить в свою пользу давние споры о нефти и границе. К этому добавился американский дипломатический прокол. Как рассказывал мне потом помощник Бейкера Денис Росс, посол в Ираке Эйприл Гласпи в беседах с Саддамом по инерции (во время недавней войны с Ираном США негласно поддерживали Ирак) давала ему понять, что межарабские свары не очень интересуют Америку. Саддам решил, что это зеленый свет.
Советский Союз имел с Ираком договор о дружбе и сотрудничестве, подписанный при Брежневе, продавал ему оружие (правда, во время ирано-иракского конфликта поставки были приостановлены), а главное – там были тысячи наших военных и технических специалистов с женами и детьми. Вложились с размахом, «и вот опять».
Бейкер все-таки поехал в Монголию, а мы вернулись в Москву. С нами летел Росс – в Москве у него были запланированы консультации – и корреспондент Си-эн-эн Ральф Беглейтер, которому Шеварднадзе дал большое интервью. Новой информации из региона не было, в Москве министру принесли какие-то телеграммы, из которых тоже ничего не было ясно.
На другой день события развивались так. Утром Тарасенко и Росс начали консультации в мидовском особняке и практически одновременно получили информацию о масштабе иракского вторжения. Кувейт был занят молниеносно и практически полностью. Росс побежал в американское посольство, чтобы связаться с Вашингтоном и с Бейкером. Тарасенко сообщил новости Шеварднадзе, который позвал на совещание мидовских арабистов. Вернувшийся из посольства час спустя Росс предложил подготовить совместное заявление с осуждением вторжения и требованием немедленного вывода войск.
Шеварднадзе так описывал совещание с нашими ближневосточниками:
- Первое, что они мне сказали: у нас Ираком договор о дружбе... А если друг убил? Продолжать ему помогать? В суде его защищать?
Эксперты напирали на то, что это «внутриарабский конфликт», где Саддам противостоит американцам и «жирным котам» арабских монархий, которых ненавидят народные массы. И, конечно, на то, что у нас там люди с семьями… Кто знает, что может выкинуть Саддам, если мы пойдем против него?
В последнем аргументе, как выяснилось потом, была доля истины – Саддам действительно был не прочь пригрозить, что не отпустит их. Но я думаю, главным для наших арабистов было другое: инстинктивный, впитанный с мидовским молоком антиамериканизм.
Однажды, уже в сентябре, я обедал на одиннадцатом этаже с одним знакомым дипломатом из ближневосточного управления. Мой ровесник, потомственный арабист, закончил карьеру послом в Египте, умер на посту.
Он был со мной откровенен:
- Мы могли в этом кризисе сыграть хорошую игру… если бы не ложились под американцев.
Я с ним не согласился, и гарнир мы доедали молча.
**
3 августа Бейкер и Шеварднадзе встречались во Внуково – Бейкер прервал свой визит в Монголию и срочно вылетел в Москву. Мы с моим начальником Георгием Мамедовым ждали министра в правительственном терминале внуковского аэропорта. Шеварднадзе долго не было, а самолет Бейкера должен был вот-вот приземлиться. Приехав и поздоровавшись с нами, он с озабоченным видом прошел в переговорную.
Идея совместного советско-американского заявления с требованием вывода иракских войск из Кувейта продвигалась в Кремле с большим скрипом. Аргумент о том, что Ирак нарушил международное право и от него надо резко отмежеваться, убеждал далеко не всех. Горбачев не сразу согласился с тем, что поставки оружия должны быть приостановлены, а буквально за несколько минут до выезда министра во Внуково ему принесли донесение – «из надежных источников» – что США в ближайшие часы или дни нанесут удар по Багдаду. Шеварднадзе пришлось начать разговор с Бейкером с вопроса: верны ли эти сообщения? Бейкер их решительно отрицал. Совместное заявление в итоге приняли, и министры зачитали его собравшимся репортерам.
Бейкер сказал Шеварднадзе, что все-таки собирается в отпуск и проведет его у себя в Вайоминге, но будет на связи. Шеварднадзе собирался отдохнуть под Москвой.
Мне тоже нужен был отпуск, и были планы: мы с женой собирались к друзьям в Чехословакию, где недавно произошла «бархатная революция». Друзья жили в небольшом городке Жатец недалеко от Праги, там можно было отдохнуть, ну и, конечно, интересно было посмотреть, поговорить…
- Вообще-то подумай, - сказал мне Мамедов. – А вдруг американцы ударят? Кризис, переговоры, начнут тебя искать, пока найдут, пока доберешься. Что говорят, ударят?
Я ответил, что Бейкер эти слухи отрицает и собирается в отпуск.
**
С Чехословакией у меня много связано. Август 68-го года был для меня тяжелым разочарованием и личной драмой. И вот август 90-го… 21 августа мы с Леной решили съездить в Прагу. Друзья отговаривали нас – в день годовщины советского вторжения в городе будут демонстрации, стоит ли русским там показываться… но все-таки отпустили.
Мы не пожалели о своем решении. На всякий случай громко не разговаривали, но праздновали чехи «бархатно», и им было не до нас. Мы зашли в пивное заведение с большими столами, за которыми по 10-15 человек сидели люди. Напротив нас сидели двое мужчин, которые показались мне пожилыми… в действительности им было, наверное, лет пятьдесят пять. Они разговаривали о политике, я слышал знакомые фамилии – Дубчек, Биляк, Млынарж. Я подумал, что мы украли у этих людей двадцать с лишним лет жизни.
**
На работу я вернулся в конце августа. Сразу окунулся в информационный поток, заполнил лакуны, образовавшиеся в отпуске, где основным источником информации было Би-би-си.
Борьба вокруг иракского кризиса продолжалась. США решили пойти через Совет Безопасности ООН, наращивая политическое давление на Ирак и одновременно подтягивая в регион войска. Шеварднадзе считал, что американцев надо поддержать, что это верно и с правовой, и с моральной, и с прагматической точки зрения. Но окончательное решение принимал Горбачев, а ему приходилось считаться и с военными, и со спецслужбами, и с нашими арабистами во главе с их «духовным лидером» Е.М. Примаковым. Шеварднадзе с Примаковым дружил, еще недавно распивал с ним и с Бейкером вино в гостях у Зураба Церетели, но сейчас видел, что тот заходит на его территорию. Возникшая трещина осложнила и его отношения с Горбачевым.
И тут Буш предложил Горбачеву встретиться в Хельсинки. Мне казалось, что это дает шанс. Все-таки общий знаменатель был: военная акция против Ирака может оказаться неизбежной, но лучше – политическое решение.
Кратко о саммите в Хельсинки – в первой ссылке.
UPD Я сделал апдейт в посте, ссылка на который в первом комменте. Дополнение о ходе обсуждений в Хельсинки.
Эту фотографию с дарственной надписью Джеймса Бейкера Теймуразу Степанову прислал мне сын Теймураза - Georgy Stepanov.
Рыбалка в Листвянке удалась. На этот раз Шеварднадзе улыбнулась удача – он поймал сибирского хариуса, порадовав своего помощника Теймураза Степанова и Бейкера. Потом, отложив серьезный разговор на следующий день, наблюдали роскошный байкальский закат…
Для переговоров выбрали бывшую обкомовскую дачу, теперь уже гостиницу, принадлежавшую какому-то совместному предприятию. Не помню уже, какой обсуждался вопрос, когда в комнату вошла пресс-секретарь Бейкера Маргарет Татвайлер. Она протянула госсекретарю записку. Прочитав ее, Бейкер без видимых эмоций объявил:
- Господа, оперативный центр госдепартамента получил сообщение, что иракские войска пересекли границу Кувейта. Посол Кувейта в Вашингтоне считает, что это пока еще не полномасштабное вторжение.
Все молчали. Шеварднадзе переглянулся с Тарасенко. Бейкер сказал что-то вроде «давайте следить за развитием событий», и перешли к другим вопросам. Никто, я думаю, тогда не знал, что начинается полугодовая эпопея, испытание ума и воли, проверка – а действительно ли закончилась холодная война.
**
Как получилось, что все разведки мира прохлопали вторжение – до сих пор непонятно. Я задавал этот вопрос «соседу», которого знал по переговорам в Женеве. Он сказал, что о сосредоточении войск были данные со спутников и из резидентур, но аналитики пришли к выводу, что Саддам Хусейн хочет таким образом надавить на Кувейт, чтобы решить в свою пользу давние споры о нефти и границе. К этому добавился американский дипломатический прокол. Как рассказывал мне потом помощник Бейкера Денис Росс, посол в Ираке Эйприл Гласпи в беседах с Саддамом по инерции (во время недавней войны с Ираном США негласно поддерживали Ирак) давала ему понять, что межарабские свары не очень интересуют Америку. Саддам решил, что это зеленый свет.
Советский Союз имел с Ираком договор о дружбе и сотрудничестве, подписанный при Брежневе, продавал ему оружие (правда, во время ирано-иракского конфликта поставки были приостановлены), а главное – там были тысячи наших военных и технических специалистов с женами и детьми. Вложились с размахом, «и вот опять».
Бейкер все-таки поехал в Монголию, а мы вернулись в Москву. С нами летел Росс – в Москве у него были запланированы консультации – и корреспондент Си-эн-эн Ральф Беглейтер, которому Шеварднадзе дал большое интервью. Новой информации из региона не было, в Москве министру принесли какие-то телеграммы, из которых тоже ничего не было ясно.
На другой день события развивались так. Утром Тарасенко и Росс начали консультации в мидовском особняке и практически одновременно получили информацию о масштабе иракского вторжения. Кувейт был занят молниеносно и практически полностью. Росс побежал в американское посольство, чтобы связаться с Вашингтоном и с Бейкером. Тарасенко сообщил новости Шеварднадзе, который позвал на совещание мидовских арабистов. Вернувшийся из посольства час спустя Росс предложил подготовить совместное заявление с осуждением вторжения и требованием немедленного вывода войск.
Шеварднадзе так описывал совещание с нашими ближневосточниками:
- Первое, что они мне сказали: у нас Ираком договор о дружбе... А если друг убил? Продолжать ему помогать? В суде его защищать?
Эксперты напирали на то, что это «внутриарабский конфликт», где Саддам противостоит американцам и «жирным котам» арабских монархий, которых ненавидят народные массы. И, конечно, на то, что у нас там люди с семьями… Кто знает, что может выкинуть Саддам, если мы пойдем против него?
В последнем аргументе, как выяснилось потом, была доля истины – Саддам действительно был не прочь пригрозить, что не отпустит их. Но я думаю, главным для наших арабистов было другое: инстинктивный, впитанный с мидовским молоком антиамериканизм.
Однажды, уже в сентябре, я обедал на одиннадцатом этаже с одним знакомым дипломатом из ближневосточного управления. Мой ровесник, потомственный арабист, закончил карьеру послом в Египте, умер на посту.
Он был со мной откровенен:
- Мы могли в этом кризисе сыграть хорошую игру… если бы не ложились под американцев.
Я с ним не согласился, и гарнир мы доедали молча.
**
3 августа Бейкер и Шеварднадзе встречались во Внуково – Бейкер прервал свой визит в Монголию и срочно вылетел в Москву. Мы с моим начальником Георгием Мамедовым ждали министра в правительственном терминале внуковского аэропорта. Шеварднадзе долго не было, а самолет Бейкера должен был вот-вот приземлиться. Приехав и поздоровавшись с нами, он с озабоченным видом прошел в переговорную.
Идея совместного советско-американского заявления с требованием вывода иракских войск из Кувейта продвигалась в Кремле с большим скрипом. Аргумент о том, что Ирак нарушил международное право и от него надо резко отмежеваться, убеждал далеко не всех. Горбачев не сразу согласился с тем, что поставки оружия должны быть приостановлены, а буквально за несколько минут до выезда министра во Внуково ему принесли донесение – «из надежных источников» – что США в ближайшие часы или дни нанесут удар по Багдаду. Шеварднадзе пришлось начать разговор с Бейкером с вопроса: верны ли эти сообщения? Бейкер их решительно отрицал. Совместное заявление в итоге приняли, и министры зачитали его собравшимся репортерам.
Бейкер сказал Шеварднадзе, что все-таки собирается в отпуск и проведет его у себя в Вайоминге, но будет на связи. Шеварднадзе собирался отдохнуть под Москвой.
Мне тоже нужен был отпуск, и были планы: мы с женой собирались к друзьям в Чехословакию, где недавно произошла «бархатная революция». Друзья жили в небольшом городке Жатец недалеко от Праги, там можно было отдохнуть, ну и, конечно, интересно было посмотреть, поговорить…
- Вообще-то подумай, - сказал мне Мамедов. – А вдруг американцы ударят? Кризис, переговоры, начнут тебя искать, пока найдут, пока доберешься. Что говорят, ударят?
Я ответил, что Бейкер эти слухи отрицает и собирается в отпуск.
**
С Чехословакией у меня много связано. Август 68-го года был для меня тяжелым разочарованием и личной драмой. И вот август 90-го… 21 августа мы с Леной решили съездить в Прагу. Друзья отговаривали нас – в день годовщины советского вторжения в городе будут демонстрации, стоит ли русским там показываться… но все-таки отпустили.
Мы не пожалели о своем решении. На всякий случай громко не разговаривали, но праздновали чехи «бархатно», и им было не до нас. Мы зашли в пивное заведение с большими столами, за которыми по 10-15 человек сидели люди. Напротив нас сидели двое мужчин, которые показались мне пожилыми… в действительности им было, наверное, лет пятьдесят пять. Они разговаривали о политике, я слышал знакомые фамилии – Дубчек, Биляк, Млынарж. Я подумал, что мы украли у этих людей двадцать с лишним лет жизни.
**
На работу я вернулся в конце августа. Сразу окунулся в информационный поток, заполнил лакуны, образовавшиеся в отпуске, где основным источником информации было Би-би-си.
Борьба вокруг иракского кризиса продолжалась. США решили пойти через Совет Безопасности ООН, наращивая политическое давление на Ирак и одновременно подтягивая в регион войска. Шеварднадзе считал, что американцев надо поддержать, что это верно и с правовой, и с моральной, и с прагматической точки зрения. Но окончательное решение принимал Горбачев, а ему приходилось считаться и с военными, и со спецслужбами, и с нашими арабистами во главе с их «духовным лидером» Е.М. Примаковым. Шеварднадзе с Примаковым дружил, еще недавно распивал с ним и с Бейкером вино в гостях у Зураба Церетели, но сейчас видел, что тот заходит на его территорию. Возникшая трещина осложнила и его отношения с Горбачевым.
И тут Буш предложил Горбачеву встретиться в Хельсинки. Мне казалось, что это дает шанс. Все-таки общий знаменатель был: военная акция против Ирака может оказаться неизбежной, но лучше – политическое решение.
Кратко о саммите в Хельсинки – в первой ссылке.
UPD Я сделал апдейт в посте, ссылка на который в первом комменте. Дополнение о ходе обсуждений в Хельсинки.
Эту фотографию с дарственной надписью Джеймса Бейкера Теймуразу Степанову прислал мне сын Теймураза - Georgy Stepanov.