Этот фильм — попытка реабилитировать в общественном сознании людей, попавших в плен к фашистам. Попытка довольно смелая, и режиссер Алексей Герман, для которого это была первая самостоятельная работа, дорого поплатился за нее. Фильм, полностью снятый в 1970 году, увидел свет только в 1985-м. За основу сценария Герман взял повесть своего отца, известного писателя Юрия Германа, «Операция «С Новым годом!»», опубликованную еще в 1964 году. Сам Алексей Герман писал: «Мне и самому трудно сказать. Книжка плохая, отец меня от нее отговаривал. «Операцию «С Новым годом!» он не любил». И тем не менее работа над сценарием началась. Сначала повесть в сценарий перерабатывал сам автор, но Юрий Герман уже сильно болел и попросил закончить работу известного сценариста Эдуарда Володарского. В результате сценарий имел очень мало сходства с первоначальным текстом повести, фактически превратившись в самостоятельное литературное произведение.
Алексей Герман стремился во всём добиться документальной правды. Работу над фильмом он начал с отсмотра хроники в Госфильмофонде. В его группе тщательно готовили материал по каждому эпизоду фильма, выклеивали огромные щиты фотографий, с которыми сверяли каждого актёра на любую самую маленькую роль.
Все актеры, задействованные в картине, проходили строгие пробы, которые проводились в очень необычной обстановке: посреди двора киностудии соорудили лес, шалаш, иногда имитировали дождь, и в этом антураже, добиваясь максимальной правдоподобности, претендентам на роли предлагали сыграть тот или иной эпизод.
Главную роль исполнил актер Владимир Заманский. Впоследствии он вспоминал об этой картине как о лучшем времени за все время своей работы в кино.
Рассказывал актёр Владимир Заманский: «Я снялся почти в шестидесяти картинах, но „Проверка“ — самая дорогая для меня, а роль в ней — самая любимая. В фильме — правда жизни и в бытовых деталях, и, самое главное, в философских и нравственных позициях героев. Почему, например, герой Анатолия Солоницына, майор Петушков, не верит моему герою, добровольно пришедшему в партизанский отряд с покаянием? Потому что у Петушкова погиб сын — он как герой повёл на таран свой самолёт. Боль утраты сжигает Петушкова, он заряжён ненавистью ко всем немцам сразу. И к моему герою тоже. Иное отношение к этому же человеку у командира отряда, которого сыграл Ролан Быков. Душа его мудрее, она в состоянии отделить добро от зла во всяком человеке. Правильно писали, что в герое Быкова много от толстовского капитана Тушина. В тех эпизодах, где происходит столкновение командира отряда и Петушкова, Солоницын и Быков создают такое мощное эмоциональное поле, что волнение не может не передаться зрителю. Фильм, я думаю, получился потому, что всем главным героям дано было сыграть серьёзную, психологически достоверную драму. А у моего героя финал трагический».
Роль командира партизанского отряда блистательно сыграл Ролан Быков, а роль политрука отряда — Олег Борисов.
Натурные съемки картины, первоначально называвшейся «Операция «С Новым годом», прошли возле реки Волги, в Тверской области. Эпизоды на станции Карнаухово снимались в Бологом, на путях парка Медведево, но из-за капризов погоды — вразнобой. На поиски некоторых мест для убедительной натуры уходило много времени и сил. Например, по сценарию в фильм должна была войти сцена сожжения деревни — и почти два месяца съемочная группа искала какую-нибудь заброшенную деревню, чтобы исполнить замысел. Деревню нашли случайно, когда и режиссер отчаялся, и съемочная группа почти взбунтовалась.
Показ картины на худсовете был провальным. Режиссера обвинили в дегероизации самой идеи партизанского движения, а Алексей Романов, председательствовавший тогда в Госкино СССР, отметил, что военные фильмы часто имеют ошибки, но этот фильм уникален тем, что содержит в себе все ошибки, какие только возможно. Возражения были концептуальными. Картина не раскрывает темы партизанской борьбы с оккупантами, дегероизирует это великое народное движение. Герои-партизаны предстают людьми надломленными, подавленными… Картина перенасыщена натуралистическими деталями…
Среди тех, кто принял картину, был Герой Советского Союза, генерал-майор в отставке А. Сабуров. Он писал худсовету киностудии «Ленфильм»: «Режиссёр А. Герман не обманул мои надежды. Я увидел серьёзную картину о первых труднейших днях становления партизанского движения. Поверьте мне как бывшему командиру партизанского соединения, что мы не сразу стали теми, кем нас узнали по сводкам Совинформбюро. Вначале было много разрозненных мелких отрядов и „отрядиков“, некоторые из них позже распались или погибли, а другие окрепли, обросли людьми и стали цементироваться в большие и грозные боевые единицы. А первые дни, месяцы войны изобиловали трагическими эпизодами, столь достоверно показанными в фильме (бегство населения от карателей, сожжённые деревни, мучительные раздумья партизанских командиров)…»
Хвалебный отзыв написал и полковник К. Карицкий, Герой Советского Союза, бывший командующий 5-й Ленинградской партизанской бригадой.
На экран картина вышла в 1985 году уже под названием «Проверка на дорогах». Алексей Герман говорил в интервью киноведу А. Липкову: «Эта картина — дань нашей любви к людям, о которых мы взялись рассказать, наша признательность их подвигу, наш им памятник. Это наша любовь к России, наша вера и понимание того, что страну эту завоевать нельзя; какие бы орды на неё ни обрушились, всё равно не им быть хозяевами этой земли. И ещё, как говорит старая мудрость, не стоит село без праведника. У нас такой праведник есть — Иван Егорович Локотков. Он, конечно, всякий, не безгрешный, земной и всё же в финале вырастает до фигуры большого человеческого масштаба».
После многочисленных переделок картина все-таки легла на полку, и лишь через 15 лет, в 1985 году, увидела своего зрителя, выйдя на экраны со нынешним названием «Проверка на дорогах». А в 1988 году создатели фильма — режиссер Алексей Герман, сценарист Эдуард Володарский, художник-постановщик Валерий Юркевич, звукорежиссер Тигран Силаев (посмертно) и актер Владимир Заманский — стали лауреатами Государственной премии СССР.
================
Из интервью с Алексеем Германом:
– Объяснять, за что запретили «Проверку», бессмысленно. Потому что ее запретили за все. За все! За Ролана Быкова. За то, что он в тазике стоит. За «абстрактный гуманизм». За жалость к людям, в жестоких, чудовищных обстоятельствах проявившим слабость и сдавшимся в плен. Вы знаете, когда были реабилитированы военнопленные, когда с них сняли судимость? Лишь в 89-м году. Я сейчас не говорю про власовцев. Кстати, герой моей картины власовцем не был. Он был из другого подразделения. При каждой немецкой воинской части, располагавшейся на оккупированной территории, имелась вспомогательная команда, состоявшая из русских или украинцев. Там хватало подонков, но были и прекрасные люди, которые не выдержали голода, пошли на службу к немцам, но искали любую возможность вернуться к своим.
– Открытых источников, проливающих свет на эту страницу войны, в 70-е годы не было. Откуда вы черпали исторический материал?
– Консультантом на картине у меня работал Герой Советского Союза Никифоров. Во время войны его забрасывали в тыл к власовцам. И он вел среди них агитацию: «Возвращайтесь к своим. У вас есть шанс кровью искупить предательство. Советская власть гарантирует вам прощение». Доверившись этим обещаниям, люди возвращались в Красную армию, честно воевали, многие до Берлина дошли, ордена получили. А после войны их начали сажать. И тогда Никифоров пошел на прием к Жданову: мол, как же так? Жданов его выслушал, сказал: «Свободен». Через несколько минут прямо там, в коридоре Смольного, Никифорова арестовали. И он на десять лет отправился в места, где отбывали срок те, кто ему поверил. Он мне много, подробно и без всякого сюсюканья рассказывал об этих людях. Вот о них мы и сняли нашу картину. Она легла на полку и пролежала там пятнадцать лет. Мы долго пытались ее пробить, писали письма наверх…
– Вы верили, что там, наверху, можно до кого-то достучаться?
– Да, да, мы верили, что можно достучаться. И верили не только мы. Товстоногов, Хейфиц, Козинцев, Симонов написали письмо в Политбюро в мою защиту. Благодаря этим письмам я выжил как режиссер. Ведь «лечь на полку» тогда было не так-то просто. Это была, можно сказать, вершина карьеры того несчастного, кто попал к ним в лапы. Да, это была вершина карьеры, а не ее низ. Потому что в принципе на полку клали очень неохотно. Если ты был незаметный человек, то вызывали какого-нибудь режиссера, передавали ему твою картину, и на пару с подонком-редактором он с помощью ножниц делал из нее все что надо. Получалось какое-то дикое крошево. А тут из-за этих писем мы добрались до Суслова. Удостоились и выступления секретаря ЦК Демичева, который на всесоюзном идеологическом совещании понес «Проверку», говорил, что она сделана в пику «Освобождению» Юрия Озерова. И закончил так: «Вы эту картину в прокате не увидели и не увидите». И нас торжественно положили на полку. Там была еще и аппаратно-чиновничья подоплека. Мне тогдашний министр кино Алексей Владимирович Романов сказал: «Твою картину мне подкатили под кресло как бомбу».
========
В центре повествования – конфликт между командиром партизанского отряда и его политруком. Причина разногласий – вопрос о бывшем капитане советской армии Лазареве, который перешел на службу к немцам, но позже решил искупить свою вину. В дихотомию отношений к Лазареву Герман закладывал сложную совокупность вопросов: о природе предательства и доверия, о возможности искупления вины, о том, как отличить «предателя, труса от человека оступившегося, но способного ещё подняться».
Безусловно, несмотря на пятнадцатилетний полочный «простой», работа не теряла своей актуальности. Критики задавались вопросом о том, как бы она изменила канон разговора о войне, оказавшись доступной зрителям вовремя. Например, Л. Аннинский рассуждал о месте «Проверки на дорогах» в структуре советских фильмов о войне, и, конечно, в первую очередь, сопоставлял германское видение с шокировавшей ранее критиков и зрителей работой Э. Климова «Иди и смотри»:
«1971-й – это за пятнадцать лет до того, как Элем Климов, опираясь на прозу Алеся Адамовича, зажег на экране апокалиптическим факелом белорусское село <…> Герман, оказывается, сказал об этом раньше. Проще. Он сделал картину в черно-белом, ледяном, графичном стиле. Вы и пламени-то не видите. И каратели еще только показались из промозглого тумана. А смертным обручем уже охлестнуло деревню, и вы это чувствуете по мгновенному току ужаса, пронзившего людей. По тому, как какая-то женщина кинулась за последней уходящей в лес партизанской подводой, неся на руках ребенка, а другого таща за руку. Есть что-то смертно-медленное в том, как бегут эти люди по рыхлому вяжущему снегу, надеясь уйти в лес. И рядом ковыляет еще один ребенок - одноногий, на костылях. Тоже надеется успеть. А до леса - бесконечное поле. Рыхлое, холодное, открытое. Ничего не полыхает у Германа. Лед, холод. И секундочки тянутся» [ИК, №5, 1986].
Источники:
https://teatral-online.ru/news/1656/
https://proza.ru/2017/01/25/337?fbclid=IwAR1ln6M4iRY8ZSOHeiBDm69yHqwxlXvPWT_TyDVyiVnGkGGltrzHxnaq2vE
Проект «Культура неудавшегося транзита»
Канал в телеграмм – https://t.me/failed_transition
vk.com/failed_transition
===============
Приглашаю всех в группы «ПЕРЕСТРОЙКА - эпоха перемен»
«Фейсбук»:
https://www.facebook.com/groups/152590274823249/
«В контакте»:
http://vk.com/club3433647
================
