17 апреля 2019 года.
Идея возникла 33 года назад. Где-то в недрах ЦК КПСС. Может, и сам Горбачев предложил: давайте, мол, покажем американцам, как мы, действительно, разоружаемся. Лично мне такую возможность приоткрыл, по секрету, первый заместитель главкома РВСН Григорьев, генерал-полковник.
-Ос стали уничтожать. А ты приезжай, сними!
-Каких ос? - не сразу понял я.
-Сам знаешь - каких! - и подмигнул.
И понял я: ОСы - это отдельные старты стратегических ракет, скрытые в потаенных местах. Прежде ТВ туда никогда не пускали.
-А пустите?
-Обязательно. Если скажут.
Кто-то помнит, быть может: бродили в киножурналах редкие кадры, в середине 60-х. Избушка, полянка, березовая поленница среди цветов... Вдруг дрова с избушкой сдвинулись! И открылось жерло ракетной шахты...
Такой маскировки, нежно-наивной, не было там, куда нас доставили через неделю. Бетонные дорожки ведут к бетонной площадке в поле, заросшем травой. На площадке стальная крышка, тонн десять весом. Крышка зеленая, под цвет травы.
-Впечатляет? - спросил командир дивизии, полковник.
Уловил, видно, мое разочарование.
-Не очень, - признался я, -Как-то... простенько все.
-Ну, да, - усмехнулся он. -Простенько. Но со вкусом.
Знал,что говорит, В такие шахты на боевое дежурство ставили "сотки" УР-100, она же 8К84 - самая массовая наша ракета, из стратегических. Дальность - до 12 тысяч км. А о мощности ядерных зарядов и говорить страшно.
-А ракета? - осторожно спросил звуковик из моей команды. -Изделие отсутствует! - доложил полковник. - Отдельный старт полностью готов к ликвидации.
-Нет! - возразил я. - Не полностью. Вон трещины на бетоне. Вон краска облезла... Потрепанно как-то все. Не впечатляет ваша ракетная мощь!
-Наша, - холодно глянув на меня, поправил полковник, - наша ракетная мощь. Предлагаете обновить, а потом взорвать?
Он задумался ненадолго, потом кивнул:
-Есть резон.
Он о начальстве подумал: пусть увидят в каком порядке содержался объект до конца. А я об американцах: пусть убедятся, что ликвидируем не какое-то старье.
... Пока ракетный старт подновляли, мы с полковником катались по великой русской реке. Потом ели уху и пили водку. И я вновь убедился в его основательности. В том, что даже в таком деле проявляет он неторопливую серьезность. Столько выпить! Свалились бы, если б он не распределил строго - когда пить, когда закусывать.
Утром мы еле встали, а он был - как огурчик.
-Под горячим душем держу лицо, - поделился, - по полчаса.
И объект нашей съемки, стартовый комплекс, подготовлен был, как к параду. Дорожки белые, крыша зеленая, небо голубое.
Потом отъехали метров на 800. Настроили камеры, наставили на объект. И я, как договаривались, подал сигнал белым платком.
Сначала крыша взлетела над лесом, как сухой лист. Землю тряхануло и звук ударил по ушам. Потом то, что взлетело, медленно обвалилось. И стало видно: там, где был зеленый холмик, зияет теперь черная яма.
Для меня с тех пор символом конца света стала эта картина.
Грязь, вперемешку с листвой, сползает по краю воронки. Набухает и валится в глубину ракетной шахты, с чавканьем. Течет по внутренним ее обводам, по электронным схемам, разноцветным проводам, приборам, реле...
...Потом был монтаж засекреченной пленки. Потом показ в Минобороны - для снятия грифа секретности. Собрались возле монитора с магнитофоном двенадцать генералов. Тринадцатым пришел маршал Советского Союза Ахромеев. Чертова дюжина! Это меня обеспокоило. И не зря.
Он вскочил, когда на экране грязь стала валиться в шахту, с чавканьем.
-Кто пустил в войска этих предателей?! Этих вредителей?!
И ткнул в меня пальцем. И глаза его, узко расставленные, голубые, с ненавистью, нацелились мне в переносицу. И острым профилем, стройной фигуркой, в безукоризненно сидящем на нем маршальском мундире, он похож был на хищную птицу.
-Согласовано с оборонным отделом ЦК! - доложил, бледный от волнения генерал, из ракетных. -Показать, как соблюдаем соглашение. На американских телеканалах.
-Ах, на американских! - еще больше взвился маршал и опять ткнул в меня пальцем. - Они, значит, на Америку работают. За доллары! Народ столько лет до копейки отдавал, чтоб такое оружие построить, голодал. А они, как это взрывается - так красиво сняли, с удовольствием! Запретить!
-Это же открытая информация! - попробовал возразить я.
-Американцы ждут этот материал!
-Вот им его и отдайте. Пусть радуются. А нашим людям это видеть не нужно. Не надо боль причинять...
-Но это же правда! - опять возник я. -А вы скрываете!
-Нет! Это не правда! Для советских людей.
И, успокоившись, обозначив этим, что все понял, маршал поискал кого-то в зале глазами.
-Взять с него подписку о неразглашении!
Через десять минут в чьем-то кабинете я подписал соответствующую бумагу. Репортажа своего я больше не видел. А видел другой, на основе наших съемок, озвученный по-английски. Его много раз в новостях показали по каналу "си-эн-эн". И я изображал удивление и восхищение, когда смотрел. И гримасу сожаления на лице, когда спрашивали: "А ты почему это не снял?" Наш репортаж вышел в эфир лишь через два года.
Два года я об этом молчал. Потом рассказывал, как анекдот. Потом опять замолчал: Ахромеев покончил с собой.
Я узнал об этом 25 августа 1991 года, в "Белом доме", где мы, депутаты, продолжали отмечать победу над ГКЧП. Сказали, что повесился на оконной ручке. Я не поверил. Не по-офицерски! Подумал: убили. Предложил выпить. Выпили, за упокой...
Потом прочел то, что он написал в записке:
"Не могу жить, когда гибнет мое отечество и уничтожается все, что я всегда считал смыслом моей жизни".
...Он казался тогда ненастоящим, когда называл меня предателем, вредителем. Думал я: вот разошелся, играет роль. Теперь думаю, все чаще: а, может, это я был тогда ненастоящим? Играя в спектакле, который завершился распадом страны?
Источник: https://www.facebook.com/alexandr.tihomirov.1/posts/1546954882102196
========================
Приглашаю всех в группы «ПЕРЕСТРОЙКА - эпоха перемен»
«Фейсбук»:
https://www.facebook.com/groups/152590274823249/
«В контакте»:
http://vk.com/club3433647
=============================