30 лет назад - 6-7 октября 1989 года - состоялся визит М.С. Горбачева в ГДР по случаю сорокалетия республики.
Из воспоминаний Михаила Горбачева:
"Участники [праздничного шествия по центру Берлина], как мне говорили, заранее тщательно отбирались. Это были в основном активисты Союза свободной немецкой молодежи, молодые члены СЕПГ и близких к ней партий и общественных организаций. Тем показательнее лозунги и скандирование в их рядах: «Перестройка!», «Горбачев! Помоги!». Ко мне подошел взволнованный Мечислав Раковский (они с Ярузельским тоже были на трибуне):
— Михаил Сергеевич, вы понимаете, какие лозунги они выдвигают, что кричат? — И переводит. — Они требуют: «Горбачев, спаси нас еще раз!» Это же актив партии! Это конец!!!
Неладное я почувствовал, когда мы еще ехали с аэродрома Шенефельд: плотные ряды молодежи почти на всем пути до резиденции скандировали «Горбачев! Горбачев!», хотя рядом был Хонеккер. На него не обращали внимания и тогда, когда мы шли с ним по узкому живому коридору из Дворца республики. Но того, что произошло во время факельного шествия, я просто не ожидал. Тот, кто видел все это, может по достоинству оценить последующие утверждения Хонеккера, будто его отстранение от руководства ГДР было результатом санкционированной Горбачевым интриги аппарата ЦК СЕПГ. Кстати, слова: «Горбачев, спаси нас еще раз!» — я услышал в Трептов-парке от школьниц, передавших мне цветы и записку. Там были тысячи юношей и девушек."
=============
Из книги Михаила Горбачева "Жизнь и реформы".
Глава "Хонеккер. Отказ от перестройки".
...На почве неприязни к перестройке шло явное сближение между Хонеккером, Живковым и Чаушеску. В своих выступлениях Хонеккер так же, как и лидеры Болгарии и Румынии, утверждал, будто самые глубокие демократические преобразования в ГДР были предприняты гораздо раньше, чем в СССР, 10—15 и даже 20 лет назад. Все это мало кого убеждало, хотя бы потому, что обстановка, складывавшаяся в мире во второй половине 80-х годов, со всей очевидностью требовала от правящих партий новых перемен, качественно иных поворотов в политике. Все говорило за то, что Хонеккер находится в плену догматических представлений, не хотел или уже не мог адекватно реагировать на реальности жизни.
Вот такой была ситуация, но она не ослабила наши усилия по углублению сотрудничества как в двусторонних отношениях, так и в рамках ОВД. Этим объясняется положительное решение вопроса о моем участии в торжествах по случаю 40-летия ГДР. Хонеккер настойчиво приглашал меня приехать на праздник. Отбросив всякие колебания, а они были, я сообщил в Берлин о своем согласии участвовать 6—7 октября в торжественном заседании во Дворце республики и других праздничных мероприятиях.
Тут надо сделать небольшое отступление. Первого октября через Раису Максимовну работники Советского фонда культуры, только что вернувшиеся из ГДР, передали мне информацию о беседе в Культурбунде, вызвавшей у них большое беспокойство. Их собеседники из ГДР охарактеризовали сложившуюся в стране политическую ситуацию как «без пяти минут двенадцать». В обществе назрел политический кризис, население выражает недовольство. Представители интеллигенции выходят из СЕПГ. Обращение Культурбунда к руководству с выражением озабоченности происходящим остается без ответа. Люди ждут, что во время празднования 40-летия будет открыто заявлено о существовании острых проблем в развитии общества и необходимости публичной дискуссии в стране. Если этого не произойдет, Культурбунд сразу после праздников намерен обсудить положение в стране и принять критическое публичное обращение к властям ГДР. Зная об авторитетности Культурбунда, я с большим вниманием отнесся к этой информации.
И вот мы в Берлине на торжественном заседании. Впечатление от заседания, мягко говоря, не лучшее. Доклад Хонеккера повествовал о многих свершениях и достижениях за 40 лет, но что касалось нынешнего положения в стране и перспектив на будущее — никакого анализа и выводов.
От имени гостей слово было предоставлено мне. Скажу откровенно, это оказалось для меня нелегким делом. Хозяева настроены по-праздничному, а у меня душа не лежала следовать в фарватере за ними. Выход я нашел в том, что воздал должное труду граждан ГДР, преодолевших много трудностей и много сделавших в этой части Германии после войны. Советские люди все эти годы оказывали им поддержку и сегодняшний юбилей воспринимают близко к сердцу.
А большая часть выступления была посвящена нашему пониманию новых принципов, на которых теперь строятся отношения между социалистическими странами. «Равноправие, самостоятельность, солидарность — вот что определяет сегодня содержание этих отношений». В самой общей форме я сказал, что в республике есть проблемы, связанные как с ее внутренним развитием, так и с процессами модернизации, обновления, происходящими во всех социалистических странах.
Трудно сказать, как бы развивались события в ГДР, если бы Хонеккер в своем докладе, воздав должное прошлому, предложил кардинальные реформы. Возможно, уже было и поздно что-либо изменить. Но общество ждало. И оно могло бы поддержать инициативу руководства страны, если бы она отвечала его ожиданиям. Тогда еще раз Хонеккер упустил момент для выступления с крупной инициативой, нацеленной на будущее. А недовольство режимом уже перерастало в открытые массовые выступления.
Это в полной мере проявилось уже вечером — во время факельного шествия по Унтер-ден-Линден. Мимо трибун, на которых находились руководство ГДР и иностранные гости, шли колонны представителей всех округов республики. Зрелище было, прямо скажем, впечатляющее. Играют оркестры, бьют барабаны, лучи прожекторов, отблеск факелов, а главное — десятки тысяч молодых лиц. Участники шествия, как мне говорили, заранее тщательно отбирались. Это были в основном активисты Союза свободной немецкой молодежи, молодые члены СЕПГ и близких к ней партий и общественных организаций. Тем показательнее лозунги и скандирование в их рядах: «Перестройка!», «Горбачев! Помоги!». Ко мне подошел взволнованный Мечислав Раковский (они с Ярузельским тоже были на трибуне):
— Михаил Сергеевич, вы понимаете, какие лозунги они выдвигают, что кричат? — И переводит. — Они требуют: «Горбачев, спаси нас еще раз!» Это же актив партии! Это конец!!!
Неладное я почувствовал, когда мы еще ехали с аэродрома Шенефельд: плотные ряды молодежи почти на всем пути до резиденции скандировали «Горбачев! Горбачев!», хотя рядом был Хонеккер. На него не обращали внимания и тогда, когда мы шли с ним по узкому живому коридору из Дворца республики. Но того, что произошло во время факельного шествия, я просто не ожидал. Тот, кто видел все это, может по достоинству оценить последующие утверждения Хонеккера, будто его отстранение от руководства ГДР было результатом санкционированной Горбачевым интриги аппарата ЦК СЕПГ. Кстати, слова: «Горбачев, спаси нас еще раз!» — я услышал в Трептов-парке от школьниц, передавших мне цветы и записку. Там были тысячи юношей и девушек.
Хонеккер в эти дни не мог скрыть внутреннее волнение. Вечером, приветствуя проходящую мимо трибуны молодежь, он пританцовывал, напевал, вообще бодрился. Но видно было, что ему не по себе, он был словно в трансе. На следующий день мы встретились один на один. Беседа продолжалась около трех часов. Несмотря на все мои усилия, вывести его на откровенный разговор не удалось. Еще раз я должен был заслушать подробный отчет о достижениях. Хонеккер не принимал протест, исходящий из общества. А ситуация в ГДР при непосредственном наблюдении действительно оказалась такой, как ее охарактеризовали представители Культурбунда, — «без пяти минут двенадцать». Хотя и с оглядкой, об этом же говорили и члены руководства СЕПГ. После нашей встречи с их лидером некоторые спрашивали: понимает ли он, что для ГДР настал час перемен. Конечно, странным было, что этот вопрос задавали мне. Отсюда следовал вывод, что обстановка в Политбюро СЕПГ не дает возможности обратиться к генсеку с таким вопросом.
В программе моего пребывания была намечена встреча с руководством ГДР. И она состоялась перед самым отъездом из Берлина. Делясь опытом перестройки, я сказал немецким друзьям: «Того, кто опаздывает в политике, жизнь сурово наказывает». Для большей убедительности сослался на наше решение приблизить сроки проведения XXVIII съезда КПСС, где намерены осмыслить итоги прошедших лет перестройки, выработать ориентиры на будущее. Одновременно Верховный Совет СССР, Съезд народных депутатов займутся решением вопросов собственности, аренды, предпринимательства и других, что позволит в ближайшее время создать правовую базу для углубления реформ.
Обращаясь к собеседникам, я сказал:
— Жизнь, как я понимаю, требует и от вас принятия мужественных решений.
Участники встречи выслушали меня с предельным вниманием. Первым взял слово Хонеккер. Формально соглашаясь со мной, он повернул все в плоскость частных, прикладных тем. Реплики или краткие замечания, с которыми выступили К.Хагер, Г.Шюрер, Г.Кроликовский, В.Эберляйн, хотя и носили деловой характер, не выходили в общем за рамки рутинных вопросов.
Покидал я Берлин со смешанными чувствами. Запечатлелся образ огромного человеческого потока, тысяч немецких юношей и девушек — здоровых, крепких, приветливых, жаждущих перемен. И это вселяло надежду, оптимизм. Но было и другое. В памяти моей остались настороженные, сосредоточенные лица руководителей СЕПГ, каждый из которых, похоже, готовился сделать свой решающий выбор. Хонеккер явно обиделся на меня и, чтобы подчеркнуть это, не поехал нас провожать, хотя днем раньше встречал на аэродроме Шенефельд вместе с супругой.
Запоздавшие перемены
Как мне рассказывали потом, вскоре после юбилейных торжеств Политбюро ЦК СЕПГ собралось, чтобы обсудить итоги празднеств и общую ситуацию в республике. Многие высказались за активные действия по умиротворению разраставшихся волнений. Хонеккер же призывал «не драматизировать обстановку», «не идти на диалог с классовым противником»(?!). Это, очевидно, побудило Политбюро, вопреки позиции генсека, созвать Пленум ЦК. Политбюро приняло заявление о готовности обсудить и решить возникшие проблемы путем гражданского диалога, гласности, урегулирования вопросов выезда за границу. Созванный 18 октября Пленум ЦК СЕПГ освободил Хонеккера от обязанностей Генерального секретаря ЦК СЕПГ и Председателя Госсовета ГДР. На оба эти поста был избран Кренц, ранее занимавшийся в Политбюро вопросами государственной безопасности, правоохранительных органов, а также молодежи и спорта. Смена эта была, так сказать, запрограммированной, его и раньше в шутку называли «кренц-принцем».
Тем временем стихийные выступления на улицах городов продолжались. Выдвигались требования демократизации режима, расследования злоупотреблений, ликвидации непомерных привилегий должностных лиц. Власти утрачивали контроль над событиями, сказывалась растерянность, неспособность перехватить инициативу. 8—10 ноября Пленум ЦК существенно обновил состав Политбюро. В него был введен «бунтарь» Ханс Модров, вскоре возглавивший коалиционное правительство. В ночь с 9 на 10 ноября у стены, разделявшей Восточный и Западный Берлин, собрались огромные толпы людей. Во избежание опасных эксцессов были открыты переходы на запад. Стена пала, а вернее сказать, превратилась в памятник ушедшей в прошлое «холодной войны».
Об этих событиях меня подробно информировал Кренц на встрече в Москве. Он рассказал, что Хонеккер, давно готовивший Кренца в свои преемники, упрекнул его в том, будто тот специально подобрал участников торжеств, чтобы устроить «афронт» генсеку и спровоцировать его отставку. Этот штрих был еще одним свидетельством того, насколько бывший лидер СЕПГ отдалился от реальной жизни, от настроений и интересов граждан республики.
=========
Выступая на торжественном заседании, М.С.Горбачев, в частности, сказал: «Для мира социализма, как и для всей современной цивилизации, характерна сейчас растущая множественность форм организации производства, социальных структур и политических институтов... Уходят в прошлое попытки унификации и стандартизации в вопросах общественного развития, с одной стороны - копирования, а с другой - навязывания каких-то обязательных образцов. Расширяется диапазон творческих возможностей, сама идея социализма обретает несравненно более богатое содержание. Выбор форм развития - суверенное дело каждого народа. Но чем большим разнообразием и оригинальностью эти формы отличаются, тем сильнее и потребность в обмене опытом, в обсуждении теоретических и практических проблем, И, конечно, в совместных действиях... Такова позиция нашей партии, на ее основе мы стремимся строить наши отношения со странами социализма. Равноправие, самостоятельность, солидарность - вот что определяет сего-дня содержание этих отношений». Далее, М.С.Горбачев отметил, что на Западе немало охотников возлагать на СССР и его союзников вину за раскол Европы на противостоящие военные блоки. «Нас то и дело призывают принять меры к ликвидации этого раскола. Приходилось слышать и такой призыв: пусть СССР устранит Берлинскую стену, тогда мы окончательно поверим в его мирные намерения... Прежде всего нашим западным партнерам следует исходить из того, что вопросы, касающиеся ГДР, решаются не в Москве, а в Берлине. ГДР - суверенное государство, она самостоятельно принимает меры, касающиеся тех или иных задач защиты ее интересов, внутренней и внешней политики. Советский Союз, конечно, не снимает с себя ответственности за решение европейских проблем. Ответственности, основанной на международных договорах и определяемой той ролью, какую играют державы-победительницы во второй мировой войне... Теперь о порядке, сложившемся в Европе. Мы его не идеализируем. Но суть дела в том, что до сих пор именно признание послевоенных реальностей обеспечивало мир на континенте. Больше того, в недрах этого порядка зародился хельсинкский процесс, развитие которого обещает привести к дальнейшим позитивным переменам во всей европейской обстановке, к строительству общеевропейского дома... У истории свои закономерности, свой темп и ритм, определяемый созреванием объективных и субъективных факторов развития. Игнорировать это - значит порождать новые проблемы». (Вестник МИД СССР, 1989, № 20, стр. 2-5).
8 - В Восточном Берлине состоялась сидячая забастовка нескольких тысяч демонстрантов. (Независимая газета, 1994, 8 октября).
17 - Встреча М.С.Горбачева и В.Брандта (полная запись беседы опубликована в журнале «Свободная мысль», 1992, № 17). В ходе беседы М.С.Горбачев, в частности, сказал: «Я вернулся из ГДР обеспокоенный и встревоженный. Там теряют время. В этой стране много сделано. Дело, ви-димо, за тем, чтобы люди не только могли пользоваться материальными и социальными благами, но и имели возможность реализовать себя как личность... В этот период глубоких перемен недопустимо никакое вмешательство.
Мне кажется, что США подумывают: то, что происходит между ФРГ и СССР, может привести к тому, что Советский Союз станет «крестным отцом» воссоединения Германии. И как бы они не решили, что это надо опередить. Но это мои предположения, основанные на наблюдениях». Отвечая на информацию В.Брандта о том, что в ГДР образовалась группа социал-демократов, М.С.Горбачев заметил: «Что бы я сказал? По-моему, там начинаются серьезные перемены. Сегодня состо-ится заседание Политбюро, за которым, видимо, последует пленум ЦК. Речь будет идти о широком диалоге партии с общественностью, населением. Я бы посоветовал подождать некоторое время с тем, чтобы не помешать идущим там процессам, проявить именно сейчас осторожность и сдержанность». (Свободная мысль, 1992, № 17, стр. 27-28).
18 - Пленум ЦК СЕПГ освободил Э.Хонеккера от обязанностей Первого секретаря ЦК СЕПГ. На этот пост избран Э.Кренц.
18 - М.С.Горбачев направил телеграмму Э.Кренцу в связи с избранием его Генеральным секретарем ЦК СЕПГ. «Убежден, что возглавляемый Вами коллектив руководства СЕПГ, коммунисты ГДР, чутко отзываясь на требования времени, следуя курсу обновления и преемственности, опираясь на поддержку трудящихся, всех слоев населения республики, найдут столь нужные и отвечающие условиям ГДР решения вставших перед ней непростых вопросов». (Правда, 1989, 19 октября).
====================
Приглашаю всех в группы «ПЕРЕСТРОЙКА - эпоха перемен»
«Фейсбук»:
https://www.facebook.com/groups/152590274823249/
«В контакте»:
http://vk.com/club3433647
====================
