Лидер «Аквариума» объездил с концертами все Восточное побережье, выступил в шоу Дэвида Леттермана, его клипы крутили на MTV, а альбом попал в национальный хит-парад Billboard. В записи участвовали музыканты Eurythmics, вместе с которыми БГ также презентовал новую программу в Ленинграде — с небывалым для вчерашнего подпольщика размахом. Вслед за ним покорять Америку отправились «Парк Горького», «Звуки Му», «Кино» и другие рок-звезды перестройки — песни на английском и работа с иностранными продюсерами становились нормой. Сам же Гребенщиков с тех пор больше никогда не исполнял свои англоязычные песни. Специально для «Медузы» журналист Александр Морсин поговорил с БГ и со всеми, кто наблюдал за его международным проектом со стороны, — и рассказал полную историю «Radio Silence».
Весной 1989 года Борис Гребенщиков «вырезал себе глаза» — тонкую бумажную полоску со зрачками из своего полутораметрового портрета. Его нарисовал американский художник Эрик Скотт, получивший заказ от старейшего в мире лейбла звукозаписи CBS Records. Картине с БГ предстояло стать обложкой альбома тиражом 100 тысяч экземпляров и попутно оказаться много где еще — на страницах музыкальных журналов, рекламных плакатах и футболках; обложка не могла быть случайной. Итоговый вариант — с куполами храма Спаса на Крови — отвечал требованиям лейбла, но скорее подходил для путеводителя. Когда переговоры зашли в тупик, БГ решил вопрос с помощью ножниц: поместил вырезанные глаза на черный фон. «Людям из CBS портрет показался похожим на какую-то модную картинку, — вспоминает Гребенщиков в разговоре с „Медузой“ 30 лет спустя, — и тогда я оставил ниндзя-зрачки».
Откладывать выпуск пластинки было уже некуда. В CBS боялись упустить момент: одновременно с ними свой «красный» альбом с серпом и молотом готовил крупный лейбл Polygram, подписавший контракт с московской группой «Парк Горького». Промедление грозило крахом рекламной кампании «первой американской записи рок-звезды из СССР». Однако альбом Гребенщикова обогнал пластинку «Парка Горького» на два месяца.
«Все, что есть на этом альбоме, — это история моей жизни. На тот момент очень бурной и не самой легкой, но там было то, что я не мог сказать по-русски. Просто не умел, — говорит БГ. — Я всю жизнь писал красивые символические песни. А все, что оставалось глубоко внутри, не находило выхода. Чтобы спеть по-русски простое „ты нужна мне“, у меня ушло еще пять лет. На „Radio Silence“ я говорил прямо».
=========
Отъезд Гребенщикова в США для записи сольного альбома «Radio Silence» стал одним из главных событий ленинградской рок-сцены.
Попытка построения сольной карьеры на западном рынке привела к фактическому распаду классического состава группы «Аквариум» в апреле 1989 года. В этой связи молодёжный журнал «Парус» выделил специальную рубрику для публикации писем фанатов группы [№ 1, 1990. С. 12-14]:
«…Сначала был шок. Я даже теряла сознание. Несколько дней почти не выходила из комнаты, мой магнитофон молчал. Мама подумала, что я принимаю наркотики. В последнее время я жила только этой музыкой. Я верила и любила. <…> Все проходит... остаются только воспоминания. «Старая память хуже, чем сифилис». Но любовь к музыке вечна. И я люблю. Ира Р.».
«Я люблю Гребенщикова. И у меня ничего нет. Я люблю Ленинград, так как там жил Гребенщиков. Может быть, я тоже "серебряный зверь в поисках тепла"! <…>
Я люблю Гребенщикова за уникальное мировосприятие. За мудрость. <…>
Я люблю Гребенщикова за то, что он никогда не работал на публику. Он только хотел петь. Это известно. <…>
Я люблю Гребенщикова. Давно. И я не боюсь, что эта любовь подведет меня "под монастырь" <…> Анита, 20 лет, г. Калининград»
«Б. Г. сейчас очень трудно. Да, слава на Западе, выход дисков, фильмы, интервью, гастроли. Но ему все равно трудно. Ведь оказались пророческими его слова: "Оставленный один, неподвижен и смят, этот выбор был за мной, и я прав". Мы с тобой, Боб! Все братья-сестры! Да хранит тебя судьба! Римма Выгоупер, г. Винница».
=======
ГЛАВА 1
Русский подпольщик
В первый раз Гребенщиков попал в Америку в 34 года в декабре 1987-го, через полгода после своего знакомства с изобретателем и продюсером Кеном Шаффером из Нью-Йорка. В молодости Шаффер предлагал свои технические разработки зрелищным рок-группам (The Rolling Stones, AC/DC, Kiss), пришедшим в восторг от идеи беспроводной гитары. Позже о нем узнали телемагнаты и астронавты, которым были нужны беспроводные микрофоны.
В Америке он представлял компанию Belka International, основанную на волне перестройки вместе с подругой Мариной Алби и московским предпринимателем Виктором Хроленко. В СССР Шаффер искал щедрых деловых партнеров, готовых вкладываться в масштабные советско-американские проекты — от продажи товаров и обмена специалистами до организации телемостов. Летом 1987 года Шаффер включился в подготовку первого в СССР полноценного рок-шоу из Америки — серии аншлаговых концертов Билли Джоэла в Москве и Ленинграде.
В столицах Джоэла сопровождала команда операторов, снимавшая музыканта для документального фильма MTV. «Тогда мы все и познакомились, — говорит музыкальный критик Артемий Троицкий, выпустивший в то время в Великобритании книгу о русском роке. — Кенни [Шаффер] вышел на Бориса, появились люди с MTV, все закрутилось. Я был кем-то вроде их пиар-агента, давал контакты, устраивал встречи». К тому времени Гребенщиков — один из самых обсуждаемых и влиятельных рок-музыкантов страны: у «Аквариума» только что вышла пластинка на «Мелодии», состоялись первые большие концерты, в планах были гастроли и съемки в кино.
Впечатляющий успех Джоэла в «Олимпийском», равно как и интерес американской публики к жизни за железным занавесом, убедил Шаффера, что совсем скоро рок-н-ролл превратится из символа свободы и перемен в самую прибыльную статью культурного обмена. «Белке» срочно понадобился свой экспортный рок-герой, только на этот раз в обратном направлении — из Советского Союза в США. «Кенни носился с идеей устроить в Америке [фестиваль] Live Aid, только русский, и собрать там всех звезд, — рассказывает БГ. — А мне было неинтересно выступать в качестве „знаковой фигуры“. Я хотел выехать из СССР и записаться с людьми, у которых мог чему-то научиться». По его словам, именно тогда Шеффер решил, что из приезда в США одного русского может выйти нечто большее, чем фестиваль.
Belka International запустила сразу два продолжительных проекта, организованных по одному принципу — погружения англоговорящего советского человека в американскую среду. Главным героем первого проекта был Борис Гребенщиков, во втором участвовал афганский корреспондент «Огонька» Артем Боровик. «Солдат-репортер» Боровик отправлялся на службу в американскую армию и писал об этом книгу, «музыканта-философа» Гребенщикова ждали американские студии и запись альбома.
Оставалось уладить формальные вопросы: БГ требовалась характеристика от горкома Ленинграда, рекомендация от Министерства культуры СССР и разрешение Госконцерта. Бумажная волокита заняла четыре месяца, разрешение на выезд из страны Гребенщиков получил за пять часов до вылета из Шереметьево. «Это был первый в своем роде контракт, поскольку сам музыкант выступал в нем независимой стороной, — объяснял позже Шаффер „Московскому комсомольцу“. — По советским понятиям это было неслыханно».
Музыку советского рок-подполья Шафферу показала Джоанна Стингрей — американка, выпустившая в 1986 году в США сборник «Red Wave», объединивший записи четырех ленинградских рок-групп («Аквариум», «Кино», «Алиса» и «Странные игры»). Стингрей была на особом счету у служб безопасности обеих стран; по ее словам, и ФБР, и КГБ считали ее шпионкой. Опальные пленки она вывозила контрабандой, иногда в каблуках ботинок.
Сама Стингрей узнала о Гребенщикове еще в Америке. Собравшись побывать в СССР, она встретилась с приятелем Андреем Фалалеевым, советским филологом-эмигрантом. Фалалеев рекомендовал Стингрей обязательно увидеться с «Гребенщиковым, главным советским андеграундным рокером». Он не просто знал музыкантов «Аквариума», но даже когда-то сдавал им комнату в двухэтажном доме на Каменном острове в Ленинграде.
«Россия сейчас почти неотличима от Америки» Джоанна Стингрей, открывшая на Западе советский рок, написала книгу. Мы с ней поговорили
В нем, по воспоминаниям флейтиста группы Андрея «Дюши» Романова, впервые прозвучала песня «Аквариума» «Death of King Arthur». Через год, летом 1980-го, она попала в скандальный панк-джем «Аквариума» в Тбилиси, стоивший Гребенщикову работы и комсомольского билета из-за «неподобающего» поведения на сцене. Через десять лет песня вошла в первый американский альбом БГ «Radio Silence».
Теоретически записи на английском языке у Гребенщикова могли появиться гораздо раньше. «Я вырос, слушая английскую музыку. И первые несколько песен, которые я написал в школе, тоже были на английском, — признается БГ. — По-русски тогда пели: „Поднялся рассвет над крышей, человек из дома вышел“. Это совсем не то, что я хотел слышать». Тем не менее к моменту основания «Аквариума» в 1972 году Гребенщиков потерял интерес к сочинительству на английском языке и почти не писал на нем вплоть до альбома с «ниндзя-зрачками».
Переводить старые вещи «Аквариума» для «Radio Silence» Гребенщиков не собирался. «Песня — вещь магическая. Сказанное на одном языке на другой не переводится. Это на сто процентов исключено. Я пробовал, выходит фальшивка, — утверждает БГ. — Помню, как попал в эти сети с Джоанной [Стингрей]. Она несколько лет просила меня перевести тексты „Аквариума“ — и мы даже пытались что-то делать, пока песни не превращались в эстрадную шуточку. А я не для того их писал, чтобы они деградировали».
Кроме песен, у них ничего нет
Перед поездкой в США у БГ была только одна новая песня на английском. Также он раздумывал о записи дуэта с вокалисткой американской группы The Pretenders Крисси Хайнд.
В 1988 году Гребенщиков и Хайнд участвовали в уникальном по составу рок-телемосте Ленинград — Лондон: в английской студии среди прочих были Брайан Ино и Питер Гэбриел, в советской — Жанна Агузарова, Сергей Курехин и Михаил Борзыкин. В течение получаса музыканты, не без удивления друг от друга, обсуждали условия, в которых им приходится творить: советским артистам не хватало индустрии и рынка — западные рок-кумиры, напротив, устали играть по правилам бизнеса. «Я считаю, что с творческой точки зрения вы в очень завидном положении», — обратилась к коллегам в Ленинграде Крисси Хайнд. Жизнь звезды на Западе, пояснила она, похожа на безумный цирк. Тогда как в СССР музыкантов ничто не отвлекает, ведь, кроме песен, у них ничего нет — ни продюсеров, ни чартов, ни денег.
«Это звучало как „если у вас нет хлеба, ешьте пирожные“, — вспоминает лидер группы „Телевизор“ Михаил Борзыкин. — Сидели в одной программе, но как будто из разных миров. Было странно слышать о плюсах нашего положения, когда нам элементарно не хватало инструментов».
Тогда Гребенщиков очертил разницу между американским роком и советским. «Поскольку рок-н-ролл есть протест, восстание, бунт, то если начинать с Элвиса Пресли, в Америке это бунт против религии. Бунт выражается в ритме, в открытом сексуальном поведении — в отрицании всех табу, которые давят людей с детства, — пояснил БГ. — У нас религия никого не подавляет. Нас подавляет государство, и это всегда было свойством России. В последние 70 лет мы столкнулись с этим еще более прямо. Поэтому то, что мы имеем в виду, говоря о русском роке, — это форма протеста против давления со стороны власти».
Через полгода Гребенщиков и Хайнд встретились в Лондоне, чтобы записать одну из песен для «Radio Silence».
Контракт и работа с Eurythmics
Первая поездка БГ в Америку с Кеном Шаффером не принесла ничего, кроме знакомств и устных договоренностей. Советского музыканта представили главам лейблов и десятку артистов первой величины от Blondie до Майкла Джексона, сводили на день рождения к Фрэнку Заппе, показали ночную жизнь Нью-Йорка — и не более того. Для контрактов и авансов требовался сильный свежий материал и как минимум еще одна поездка. «Я уехал в Америку на деньги Кенни. А у него не было денег. Найти лишние сто долларов было большой проблемой», — говорит Гребенщиков.
«В Америку Боря прилетел в своей плохенькой белой дубленке, которую бабушка купила ему на барахолке. Мы бедные были. В таких дубленках в СССР ходили милиционеры», — писала мать БГ Людмила Гребенщикова в своей книге о сыне.
По словам Троицкого, новость о возможном американском альбоме БГ была принята в ленинградской рок-тусовке спокойно: «Реакцию Майка и Цоя я не помню, но зависти и ревности не было. Была радость и понятные всем опасения». В интервью Джоанне Стингрей Виктор Цой описал эти опасения так: «Обычно, как только предприимчивые люди на Западе чувствуют, что можно заработать деньги на группе, они покупают ее, и музыка перестает быть интересной».
Участники «Аквариума» были заинтригованы не меньше БГ: что ждет их после выхода пластинки, оставалось загадкой. «Было ощущение, что двери открываются для всех, — вспоминает виолончелист группы Всеволод Гаккель. — Когда [гитарист „Кино“] Каспарян показал на концерте „Поп-механики“ фото Бориса с Боуи, это многих впечатлило».
Репортеры программы «До 16 и старше» спросили у вернувшегося из первой американской поездки БГ, серьезно ли в Америке относятся к «нашему советскому року». «Очень серьезно. Они ничего о нем не знают», — отчитался музыкант.
Во время второй поездки в США БГ определился с лейблом — выбор пал на CBS Records. «Он [глава лейбла Уолтер Йетникофф] подписал контракт, даже не слушая моих песен, — ему понравился мой вкус к шотландскому виски», — уверял БГ слушателей «Аэростата». Под руководством Йетникоффа CBS выпустил самые популярные пластинки Майкла Джексона, Брюса Спрингстина и Билли Джоэла.
Продюсировать запись БГ предложил Дейву Стюарту из Eurythmics. В 1987 году дуэт Стюарта и Энни Леннокс находился на вершине славы. Их недавний альбом «Revenge» оказался самым успешным в карьере. Стюарт помогал Мику Джаггеру записывать его сольный альбом и два года подряд признавался лучшим музыкальным продюсером Великобритании.
«Я был одержим Eurythmics, и когда мне сказали, что Дейв работает в соседнем здании, мы через минуту были там. Я напал на него, как зверь. А он же такой мятущийся, не может никому отказать, — говорит БГ. — Он впервые увидел кого-то из русских, и ему стало по-человечески интересно». В биографии Энни Леннокс сказано, что «Гребенщиков заработал расположение Энни и Стюарта тем, что имел их пластинки, доступные [в Ленинграде] только на черном рынке».
По мнению басиста «Аквариума» Александра Титова, «можно было найти кого-то ближе и интереснее». «У всего, что делает Дейв, есть налет сахарина, но как продюсер он был очень полезен, — говорит Титов. — Он быстро ввел нас в курс дела. Если бы не его поддержка, все могло бы быть гораздо хуже».
Бытующее в среде поклонников «Аквариума» мнение, будто «Radio Silence» мог продюсировать Дэвид Боуи, БГ опровергает. «Я не лежал в сфере его интересов».
В июне 1988 года весьма многолюдный в те годы «Аквариум» (что-то вроде нынешних Arcade Fire) в полном составе выступил в Канаде — на благотворительном концерте, устроенном в Монреале движением «Врачи мира за предотвращение ядерной войны».
Выбор первой песни говорил сами за себя: «Мир, как мы его знали, подходит к концу». Оставленный на финал «Поезд в огне» Гребенщиков представил отдельно: «Эта песня была написана после нашего долгого разговора с [британским музыкантом] Грэмом Нэшем в прошлом году в Москве. Мы говорили о том, может ли написание песен и рок-музыка изменить что-то в политике. На такие вопросы в России принято отвечать „нет“. Грэм возмутился: „Вы можете!“ Я сказал: „Ладно, мы попробуем“. И вот что вышло».
Следом он произнес авторский перевод припева, после чего случилось, возможно, самое мощное в истории группы исполнение песни. На бис прозвучала «Сестра» — и снова с частичным переводом. «Разово так сделать можно, — парировал Гребенщиков, объясняя „Медузе“ внезапный компромисс. — Если петь дальше [переведенные песни] — это проституция».
В The Boston Globe выступление «Аквариума» назвали волшебным. «Группа из восьми человек с гитарой, флейтой, скрипкой и виолончелью пела на русском языке и звучала как экзотический медитативный гибрид Fairport Convention и Jethro Tull, регги, калипсо и классики», — писал обозреватель Стив Морс.
В Канаде «Аквариум», пользуясь связями «Белки» и покровительством CBS, оказался в одной из самых дорогих (по оценке Гаккеля) студий мира, где работали Боуи и The Police. Расположенная на берегу озера Le Studio напоминала резиденцию. Гребенщиков собирался записать «Death of King Arthur» в новой аранжировке, но все попытки переиграть старую песню привели Гаккеля в бешенство. Переругавшись в пух и прах, группа покинула студию без нового материала, если не считать зачем-то записанный БГ под акустическую гитару романс Вертинского «Китай».
Весь следующий день «Аквариум» провел в магазинах, прежде всего в музыкальных. В каждом группа задерживалась по несколько часов. «Это был культурный шок, — говорит Гаккель. — Мы же никогда не были за границей, даже в Польше или Болгарии». Гребенщиков уехал в Нью-Йорк, группа возвращалась домой вместе с русской делегацией врачей и дипломатов.
С канадских перипетий «Аквариума» начинался фильм «Long Way Home» британца Майкла Аптеда, специально снятый для продвижения пластинки БГ на MTV. Как и в случае с Джоэлом в СССР, операторы находились возле звезды большую часть дня. Предыдущей музыкальной лентой Аптеда был фильм о становлении сольной карьеры Стинга — с новым многообещающим составом, в непривычной обстановке и языковой среде (большую часть фильма Стинг проводит в Риме и Париже). Все это, включая триумф музыкантов на финальных титрах, было в деталях повторено в «Long Way Home».
Группа без головы
«У меня не было цели записать „Аквариум“ в Америке. Все восьмидесятые мы с большим трудом играли то, что играли, совершенно не умея этого делать, — говорит БГ. — И когда я вытащил всех на фестиваль в Канаду, стало ясно, что группу не интересует ее уровень и работа в студии. Все просто ходили по магазинам и выпивали за сценой. Они хотели быть звездами. [Гитарист Александр] Ляпин ухитрился съесть ЛСД, но два часа таблетка не действовала. Он послал всех **** (к черту), выпил бутылку водки, успокоился и пошел играть».
Когда группа вернулась в Ленинград, Гребенщиков был уже в Лондоне. В The Church Studio он продолжил записывать свои новые английские песни (первые записи были сделаны в Нью-Йорке на студии Hit Factory). «Началось лето, мы плавали по каналам на барже Дейва [Стюарта], пили на солнечной палубе шампанское и швартовались у домов его друзей, — вспоминал БГ. — Дейва любили все, и таким образом Джордж Харрисон, Рэй Купер, половина „Монти Пайтон“ — все стали частью этого большого полотна».
По словам Гаккеля, старые коллеги по «Аквариуму» отныне не представляли для БГ интереса, «мы больше не были ему ровней». «Он уже давно тяготился группой, которую сам раздул до невероятного размера. У него не хватало духу ее распустить», — писал виолончелист. «„Аквариум“ тогда едва держался вместе. С точки зрения творчества никто ничего не собирался делать», — признает Гребенщиков.
Работу в Америке он предложил только Титову — единственному, как признавали окружающие, музыканту экстра-класса в группе. «Версия о том, что я был самым подкованным, меня не очень удовлетворяет, — говорит Титов. — Просто Борису нужен был человек, способный его поддержать. Если бы поехал кто-то другой, этой поддержки было бы меньше».
Вдвоем с Титовым БГ неоднократно играл на «квартирниках». В последний раз перед отъездом — на вечере памяти Александра Башлачева, покончившего с собой в феврале 1988 года, они спели «Черного ворона». Не прошло и года, как главная русская народная песня о смерти прозвучала на дне рождения Энни Леннокс в доме Мика Джаггера в Нью-Йорке. «Удачный выбор!» — отшучивался много лет спустя Титов.
«Я тогда впервые в жизни получил кредитную карточку, — говорит БГ. — Все хорошо, кроме одного. На ней не было денег. Я не знал, где взять пять долларов, чтобы поесть, не говоря о том, чтобы вывезти кого-то из России. Иногда CBS оплачивали счета, но каждый раз это была битва».
В нехватке денег у CBS члены «Аквариума» сомневались. «У огромной компании с миллионными тиражами не было бюджета, чтобы привезти пять музыкантов? Звучит странно, — замечает Гаккель. — В крайнем случае мы сами могли купить себе билеты. Просто нас никто не звал». В течение года костяк группы действительно съездил в Америку за свой счет в качестве туристов.
«Лидер „Аквариума“ был увезен в США, а обезглавленная группа брошена на произвол судьбы (в контракте даже не упомянули ее название). Так идущие напролом бизнесмены походя разрушили любимейший миф русского рока и своеобразный культурный институт, каковым являлся „Аквариум“», — подытожил Артемий Троицкий в книге «Back in the USSR».
Источник:
https://meduza-io.cdn.ampproject.org/c/s/meduza.io/amp/feature/2019/06/30/30-let-nazad-vyshel-radio-silence-edinstvennyy-angloyazychnyy-albom-borisa-grebenschikova
===============
Интервью о пластинке
https://youtu.be/CrSvOgjEMC4
https://youtu.be/_AKnKw-1nQc
==============
Приглашаю всех в группы «ПЕРЕСТРОЙКА - эпоха перемен»
«Фейсбук»:
https://www.facebook.com/groups/152590274823249/
«В контакте»:
http://vk.com/club3433647
======================
