Дмитрий Волчек: «Демократия и гуманизм» - так назывался подпольный семинар, благодаря которому и появилась первая в СССР оппозиционная партия – Демократический Союз. Учредительный съезд ДС, страшно напугавший и без того одуревшее от горбачевской неразберихи начальство, продолжался три дня – 7, 8 и 9 мая 1988 года.
Валерия Новодворская: Почему год действовал семинар «Демократия и гуманизм»? Потому что даже в это время люди еще не готовы были к созданию политической партии, морально не готовы. Во-первых, очень боялись, а во-вторых, не понимали, зачем это нужно. Вплоть до того, что предлагали опрос общественного мнения провести: а нужна ли народу еще одна партия или хватит той, что есть. И только в 1988 году удалось создать Оргкомитет, сели писать программу. Мы ездили в Петербург представлять эту программу. А там, среди неформалов, тоже началась паника. Один неформал встал и сказал, что если мы создадим другую партию, то не факт, что какой-нибудь летчик не поднимется над АЭС и не бросит туда бомбу. Весьма странное предположение, что создание другой партии могло бы вызвать такой эффект. Это просто доказывает, что люди не мыслили этими категориями. Им эт Евгения Дебрянская: Май 88-го года, особенно съезд «Демократического союза», для меня означали приближение к мечте. Потому что мы постоянно говорили о том, что Россия должна акцептировать европейский путь развития, должна приблизиться к Европе и стать Европой. А заграница для нас всегда была если уж не раем небесным, то уж раем земным, это точно. Съезд, сам по себе, был таким прорывом в мечту.
Дмитрий Волчек: Как этот съезд выглядел?
Евгения Дебрянская: Нище, хотя очень пассионарно. Все были нищие. Никакого съезда в таком смысле, как принято говорить, не было. Съезд состоялся в маленьких квартирах, все это ужасно убого и нище, но все мы были безумно радостные. Это казалось чем-то абсолютно невероятным. И мы тогда разослали эту программу во все регионы с указанием, чтобы люди, которые готовы вступить в такую партию, приезжали на съезд. Естественно, на съезд приехали не только те, кто хотел вступить в партию, а приехали и те, кто хотел еще потусоваться. Из ста участников съезда в партию, в конечном итоге, вступили только 50 человек. Партия начиналась с 50 человек.
Да, это действительно было что-то неслыханное и невиданное, и корреспонденты не влезали в квартиру, и по шести этажам, по всем лестницам этого дома стояли агенты КГБ, а внизу - автобусы с войсками. Войсками был дом окружен! Видимо, они исходили из того же, что и неформалы: что Москва может сгореть, что происходит что-то сверхъестественное, может, и жизнь на планете Земля не уцелеет. Они относились совершенно неадекватно к этому феномену - как народ, так и власть.
https://www.svoboda.org/a/448783.html
=================================
ДС в Ленинграде
https://youtu.be/w5TY6Qi2EEc
==========
Валерия Новодворская:
Из Книги
"Над пропастью во лжи"
"НО ЛУЧШЕ ТАК, ЧЕМ ОТ ВОДКИ И ОТ ПРОСТУД"
...Семинар нашел союзников в лице части клуба "Демократическая перестройка" ("Пердем"). Эти радикалы ушли оттуда, не выдержав конформизма своих коллег, и создали свою радикальную группировку. Непосредственно с нами общались Виктор Кузин и Юрий Скубко, блестяще образованные и одаренные молодые люди, способные украсить собой как Конвент, так и парламент любой западной демократии. Они были не либералами, как большинство семинаристов, а социал-демократами. Но мы с ними сошлись на том, что если социализм с человеческим лицом невозможен, то тогда и капитализм сойдет. Идея политической партии уже принималась благосклонно. Как всегда, власти активно помогали. 5 марта они разогнали наш комплексный митинг на Октябрьской площади, митинг антисталинский, но с идеологической агрессией в адрес всей системы и всего периода с 1917 по 1988 год. Семинар ГБ числила в "пропащих", а на "Радикальной перестройке" еще не поставила крест в смысле ее исправления. Поэтому они дифференцировали кары, что подействовало как раз наоборот. Если после акции 23 февраля разрешили судить и штрафовать, то сразу же выяснилось, что этого недостаточно. Поэтому после акции 5 марта разрешили сажать по 165-й статье того же административного кодекса ("неповиновение"). Тебе сказали: "Разойдись!" Ты не разошелся. Вот и 165-я статья. Сплав из семинара с "Радикальной перестройкой" надо было погрузить в горнило. ГБ и погрузила. Первыми свои пятнадцать суток схлопотали члены группы "Эмиграция для всех". Нас должны были судить позже. Попасть за решетку стало делом чести. На руках у нас уже был мой проект "Программа либерально-демократической партии". Она была даже более антисоветская, чем последующие документы ДС. Конечно, мой документ никак не соотносился с последующими текстами Жириновского.
Во время суда над Игорем Царьковым судья прочитал ее (мы же сами с ним и поделились!) и спросил (под текстом стояла моя подпись): "Скажите, Игорь Сергеевич, вы помогали Новодворской писать эту программу?" "Да!" - гордо ответил Царьков. "В таком случае пятнадцать суток", - заключил судья. На меня этот же судья составил определение о возбуждении уголовного дела и направил в прокуратуру. Я 5 марта дала пощечину гэбисту, руководившему разгоном, и еще ухитрилась бросить листовки из окна автобуса. Бели бы я отнекивалась, возможно, дело бы и пошло. Но я твердила, что оскорбила его сознательно и хотела в его лице оскорбить именно преступную власть. Поэтому не сработало. Во многих отношениях семинар, а потом ДС ломали биологический стереотип поведения зайца и волка. Заяц должен убегать, а волк догонять. Мы же отказывались убегать, мы просто бросались на волка, чего зайцу по штату не положено. Часто волк от неожиданности пускался сам наутек. Или у него пропадал аппетит.
До решения вопроса с уголовным делом я успела швырнуть с Женей Дебрянской невероятное количество листовок с балкона кинотеатра "Россия". Причем за нами ходили по пятам. Моей головой пересчитали все ступеньки лестницы, ведущей в фойе. Гэбисты очень рассвирепели. Мы с Женей так дружно и весело сопротивлялись наряду из 108-го о/м, что им пришлось прислать еще пять человек. Сеанс мы сорвали на час, потому что зрители выскочили из зала с пригоршнями листовок и стали нас защищать. 165-я была обеспечена. Меня потом администрация "России" просила почаще приходить с листовками, потому что их кинотеатр приобрел после нашей акции невиданную популярность. Назавтра от судьи Одиноковой из Фрунзенского суда я получила свои первые пятнадцать суток, а Женя Дебрянская - первую тысячу рублей штрафа из многих и многих, которые суждено ей было заработать в ближайшее время.
Члены "Радикальной перестройки", получившие штрафы по 20 и 30 рублей за те же деяния, что нам стоили арестов, были смертельно оскорблены. Это были люди чести, и они решили доказать ГБ, что и социал-демократы могут быть для них опасны. В тюрьме мне стало ясно, что в несчастной стране либералов не хватит даже на одну маленькую партию, зато можно попытаться создать партию широкого демократического профиля, общий дом под звездным небом, где будут согласно обитать либералы, эсдеки, эсеры, евро-коммунисты, монархисты, социалисты. Такое Учредительное собрание на марше. Некий партизанский отряд времен второй мировой в Арденнах, где голлисты на несколько лет стали товарищами коммунистов. Собрать настоящих нонконформистов и радикалов широкого профиля и бросить их, как перчатку, в лицо режиму. Нам говорили, что при таком политическом разбросе ДС будет нежизнеспособен, нам и сейчас еще это говорят. А ребенку уже почти пять лет... Название было придумано до рождения. Когда мы с Царьковым, полуживые после 15-дневной голодовки, отчасти сухой, вышли на свободу, Юрий Денисов уже подготовил все для заседания потенциального оргкомитета. Сейчас, когда я вспоминаю это заседание, я понимаю, что все висело на волоске. А в комнате собралось просто бриллиантовое созвездие. Еще одним вкладом "Радикальной перестройки" были наш Цицерон и энциклопедист (пять языков и куча всего прочего) Александр Лукашев, убитый два года назад (и есть основания предполагать, что не без помощи КГБ); Юрий Митюнов, журналист-международник; Валентин Елисеенко, рафинированный эстет и плюс к этому юрист.
Вначале были большие колебания, один из участников даже заявил, что надо сначала выяснить, нужна ли народу вторая партия. Здесь я сразу вспомнила строки из Марины Кудимовой: "Быть может, народ кабак предпочтет и скажет, что даром не надо нам ни Гегеля с Кантом, ни барышни с бантом, ни даже строения атома". "Большое, чистое и настоящее" дело могли заболтать, как у нас, интеллигентов, водится, еще в зародыше. Я произнесла пламенную речь на два часа. Не помню уже, о чем, но, видно, в этом был некий гипноз. До этой речи в комнате было одиннадцать просвещенных интеллигентов, настроенных демократически. После нее это уже был Оргкомитет I съезда ДС. Для меня это был вопрос жизни и смерти всех двадцати предшествующих лет. Наверное, страсть имеет некоторую власть над людьми. Отныне мы становились товарищами, "партайгеноссен", и это было сладко, вопреки большевистскому и германскому "проколам".
Мы распределили работу и в ударном стахановском порядке за две недели подготовили пакет документов. Мы с Сашей Лукашевым делали Декларацию и политические разделы (конституционная реформа и политическая система), причем я тянула в сторону Штатов, а Саша - в сторону Швеции. Экономику мы предоставили Юре Скубко, и он одарил страну правом на частную собственность на средства производства и многоукладной рыночной экономикой. "Сельское хозяйство" не хотел писать никто, и оно досталось Диме Старикову, который хотя бы видел поля вблизи на своих геологических маршрутах. Сельскохозяйственная программа получилась скорее кадетской, чем эсеровской, потому что включала в себя фермерское хозяйство и выход из колхозов с землей и инвентарем. Правда, мне не удалось протащить "частную собственность на землю с правом продажи".
Пока это была "бессрочная аренда без права продажи". О том, что нашей целью является изменение общественного строя, было написано несколько раз (для слабоумных) открытым текстом. В области политической мы с Лукашевым закрепили парламентаризм, многопартийность, закопали все Советские Конституции, я попыталась еще повыкидывать все Советы, но их, увы, тогда еще оставили.
Мы, либералы, ели поедом социал-демократов, и, поскольку наш напор был не западным, а чисто большевистским, мы многое отвоевали. Социал-демократы были гораздо воспитаннее и терпимее нас. Когда я читала окончательный вариант Декларации, Юра Скубко вытирал глаза и говорил: "Для истории пишем, для истории". Мы все чувствовали себя немножко Пророками. К концу первой недели без партии не только я, но уже и все остальные члены Оргкомитета жить не могли. В военной сфере мы декларировали профессиональную армию и на время перехода - альтернативную службу. В области внешней политики мы расформировали Варшавский блок, сократили односторонне вооружения, порвали с Кубой, Китаем и Кореей. С СССР мы расправились, как повар с картошкой. Назвали Балтию оккупированной, вывели отовсюду свои войска, предоставили всем реальное право выхода из СССР, для оставшихся рекомендовали конфедерацию.
Мне и Жене Дебрянской, как главным западникам (нам в либерализме сопутствовали Юра Денисов, Игорь Царьков, Роальд Мухамедьяров и отчасти Скубко), этого было мало, но пока пришлось этим довольствоваться. Мы отменили смертную казнь, распустили КГБ, отменили сексотство и кучу статей УК. Многое не выполнено правительством и поныне. Программа имела еще и научно- разъяснительную часть насчет нашего прошлого и настоящего, то есть это был просто типичный антигосударственный трактат, целиком подпадавший под тогдашнюю 70-ю статью. Все на нас смотрели с плохо скрытым испугом, словно говоря: "Эх, забубенные ваши головушки! Сгинете, и никто косточек ваших не сыщет". Даже диссиденты, кроме Пети Старчика и Сергея Григорьянца, были шокированы нашим радикализмом. Татьяна Великанова, вернувшись из ссылки, которой предшествовал срок, прочитала документы и спросила, зачем такая конфронтация с властью. Я до сих пор не поняла, как мог задать подобный вопрос человек, претерпевший от этой власти такие страдания. ДС же закусил удила и оборвал все путы еще до съезда.
Программа была целым подарочным набором для страны, а власти просто обязаны были нас вязать. Мы же готовы были не дожить до съезда, но не уступить ни одной буквы. Когда мы кончили, документы сразу же развезли по городам наши эмиссары с приглашением к разделяющим все это приехать на съезд. Мы с Лукашевым и Женей Дебрянской лично прогуляли наши документы в Питере. Многие думали, что от создания оппозиционной партии наступит прямо-таки конец света. На одной неформальной питерской встрече какой-то юноша заявил, что после создания такой партии какой-нибудь пилот поднимется над ближайшей к Ленинграду АЭС и сбросит на нее бомбу. Если бы мы написали, что будем взрывать Кремль, и то окружающие не были бы так скандализованы. А когда у меня спросили, уж не антиконституционную ли организацию мы создаем, и я бестрепетно ответила: "Да", то мне просто не хотели верить.
За два дня до съезда прокуратура развила бешеную деятельность и попыталась вызвать всех членов Оргкомитета. К ним никто не пошел. Мы их не видели в упор. Тогда они попытались посетить нас на дому. Их не пустили. Ко мне они явились прямо на работу, выгнали из отдела моих коллег, заперли двери и потребовали подписать некий бланк загадочного предупреждения о том, что "съезд антигосударственной партии будет иметь для организаторов непредсказуемые последствия". Устно мне объяснили, что они даже не знают, по какой статье нас будут судить; скорее всего, по 64-й (государственная измена). Я расхохоталась им в лицо и послала их додумывать этот вопрос, который, впрочем, имел интерес только для них. На отдельном листе я им написала, что несу всю ответственность и за создание партии, и за ее программу, а на государство и его мнение, а также на весь набор карательных мер мне наплевать. "Расстреливать вас надо!" - бросил прокурор, и они удалились.
"ТЫ ДОЛЖЕН БЫТЬ ГОРДЫМ, КАК ЗНАМЯ"
Первый съезд ДС был очень живописен. Действующие лица и исполнители: Оргкомитет, полный суровой решимости создать партию хоть из кварков; делегаты, на 50 процентов (то есть 50 человек) не желающие вступать ни в партию, ни в тайное общество, а приехавшие потусоваться; гэбисты, целая рота в количестве трехсот человек, плюс вся наличная милиция района.
День первый прошел в жанре мистерии. На лестницах тучи гэбистов, которые ломятся в квартиру и перерезают телефонные провода! В квартире делегаты стоят (сесть негде), набившись в комнате и коридоре, как кильки в банке, со свечами в руках. Корреспондент "Московской правды" почти что в аквариуме с золотыми рыбками! Ораторы на стуле! Явление Жириновского с такой речью: "Ребята, так дело не пойдет. За такую программу нас повяжут коммунисты по 70-й статье. Давайте лучше напишем, что мы их поддерживаем, а потом вонзим им в спину нож!" Жириновского гонят, но выход из квартиры закупорен гэбистами. Мое финальное слово: "Сегодня мы зажгли в СССР свечу, которой им не погасить никогда". И впрямь в ДС все признаки искомого вечного двигателя.
День второй. Детектив. Гэбисты врываются на секции и вытаскивают из квартиры политсекции всех иногородних делегатов. Обвинив их почему-то в проституции (в основном мужчин), насильственно депортируют по домам за счет V отдела. Мартин Уокер, английский журналист, грудью прикрывает Оргсекцию. Юрий Митюнов бьет гэбистов костылем.
День третий. Сельская пастораль. Кратово. Дача Сергея Григорьянца, пригласившего съезд к себе в "Гласность" (в большой амбар). Дача разгромлена ГБ, оборудование увезли, Григорьянца и его ребят посадили на 5-7 суток. Гэбульники летают, как майские жуки (а это 9 мая 1988 года). Милиции больше, чем одуванчиков. Говорят, что в лес идти нельзя, он народный (общенародный), а на полянку заявление подают за 10 дней. Съезд идет 30 минут в поссовете, остальное время на платформе. Конформистские поправки не прошли, документы приняты с "добавкой". ДС со своими пятьюдесятью членами назван партией. Жириновский хочет баллотироваться в руководство партии, но не хочет вступать в саму партию. Ему объясняют, что этого нельзя. Обиженный, он уходит в лес.
Съезд кончается пикником на Пушкинской площади. Листовки и митинг в защиту политзэков, Григорьянца и делегатов - на первое; разгон, арест и побои - на второе.
Словом, Dies irae, de profundis etc.
http://www.ds.ru/books/lie.htm
=============================
Юлий Рыбаков:
Сегодня День рождения первой в СССР, легальной оппозиционной партии "Демократический Союз". У власти в 1988 г. еще были коммунисты и КГБ. А мы, не скрываясь заявили о том, что наша цель - изменение государственного строя, отстранение КПСС от монополии на власть и многоукладная экономика. КГБ сначала завело на нас уг.дело по 70 ст.( «Агитация или пропаганда, проводимая в целях подрыва или ослабления Советской власти…». наказание 7-10 лет заключения на строгом режиме)
В нашем Уставе и Программе было указано, что мы намерены добиваться своих целей для блага России и только ненасильственным путем. Но, с помощью юристов с юрфака Лен. Университета чекисты получили «диагноз» о сути «ДС»: «Создание организации для изменения общественного и государственного, строя считается в соответствующем законодательстве «заговором с целью захвата власти (измена Родине, ст. 64 УК РСФСР). А это каралось уже до расстрела.
Офиц.заключение сделали: заведующий кафедрой уголовного права юридического факультета ЛГУ профессор Н. Беляев, заведующий кафедрой государст-венного и административного права профессор Б. Кожохин и профессор кафедры государственного права Л. Николаева – они и сегодня преподают и считаются в Университете светочами права).
Результатом стали обыски у меня и других членов ДС. Но, арестовать и судить нас на долгие сроки, а кого то из тех кто уже отсидел и расстрелять, чекисты не успели, Съезд народных депутатов России эти статьи изменил…
ДС объединил тогда людей разных политических убеждений, там были и социал-демократы и евро-коммунисты и либералы и анархисты – нас объединяло неприятие «советской» власти и любовь к свободе. Мы первыми вышли на улицы своих городов и первыми подняли Российский триколор в Питере, а наши ячейки были в 62 городах Союза.
И мы показали тогда людям, что можно открыто говорить правду о преступном режиме, а после арестов выходить снова и снова призвать к свободе. Это освободило многих от страха и тогда начались Народные фронты, клубы Перестройка и другие партии, в которые мы и разошлись, следуя своим предпочтениям.
Это было хорошее время!
==========================
Созданию ДС предшествовал в начале 1988 года проект создания Либерально-демократической партии, авторами которого были Валерия Новодворская и Игорь Царьков. Однако этот проект подвергся разгромной критике со стороны правозащитников и будущих ДС-овцев.
Рассказывает Игорь Царьков: "В конце марта 1988 года мы с Лерой вышли с 15 суток ареста, и предложили создавать Либерально-демократическую партию (ЛДП). Была написана Декларация ЛДП. Когда мы написали Декларацию, Саша Рубченко и Женя Дебрянская прямо по телефону сказали нам с осуждением, что здесь есть элементы фашизма. Такие вещи по телефону были тогда недопустимы...
Мы собрались у Юры Денисова, чтобы обсудить это происшествие, и предложить создавать ЛДП. Объяснились мы нормально, простили друг друга и ушли ни с чем. Все сказали, что идея ЛДП - это бред сивой кобылы, ничего не сделать сейчас...
Это был самый конец марта, до первого заседания Оргкомитета ДС оставалось 4 дня. Мы вышли с Лерой: что делать? Лера говорит, что, по-видимому, идея такой узкой организации, как ЛДП, сейчас не проходит... Основной причиной, почему за эти 4 дня мы перекинулись от ЛДП к ДС было, конечно, отсутствие сил."
Так появилась идея создания широкой организации, куда вошли бы не только либерал-демократы, но и социал-демократы, еврокоммунисты, троцкисты и вообще "все-все-все".
От троцкистов в Оргкомитет ДС вошёл Алексей Зверев. О его взглядах можно судить по его статье в журнале "Гласность" за август 1988 года, озаглавленной "Дайте слово товарищу Троцкому!":
"Уважаемые товарищи! Граждане страны Советов, а не баранов!..
Голос Троцкого не звучит в хоре перестройки.
Дайте слово товарищу Троцкому!
- Это кому дать слово? - слышится громкий писк борца с тоталитаризмом, только что вылупившегося из андроповской яйцеклетки. - Троцкому? Изуверу и бандиту, поднявшему обалдевшие толпы на преступную октябрьскую авантюру, на расстрел рабочих и кронштадтскую резню?..
- Троцкий - враг народа, иуда, шпион, диверсант и к тому же еврей, - подтягивает пенсионер-сталинист. - Гестапо продался, на отца народов руку поднял. Слова не давать! Только высшую меру.
Самоуверенный человек в пенсне, однако, и не думает оправдываться. Он не нуждается в снисхождении со стороны своих политических противников. Это мы нуждаемся в его логике и чёткости мысли, в независимости его духа и умении делать крутые повороты, в его презрении к любому молчалинству и способности "очеловечивать" массы, поднимая их над пошлостью, над грязью повседневного быта".
От еврокоммунистов в создании ДС приняли участие члены Младомарксистского кружка (А. Элиович, А. Грязнов и другие). В состав Оргкомитета ДС они не входили.
Рассказывает один из создателей ДС Александр Лукашёв: "В проекте Декларации мы заявили о том, что ДС объединяет различные мировоззренческие группировки, начиная от еврокоммунистов и заканчивая людьми с ориентацией западного толка, скажем, либерал-демократами. Но дело в том, что когда мы стали искать, а кто ж из нас еврокоммунисты, никого не нашлось. А у Новодворской был студенческий семинар, в котором активную роль принимали Андрей Грязнов и Александр Элиович. И они были приглашены на заседание Оргкомитета в конце апреля 1988 года. Они придерживались философских взглядов раннего Маркса, и объявили себя еврокоммунистами. Андрей Грязнов был человеком прагматичным, политически мыслящим, а Элиович - более концептуальным человеком... В июле 1988 года некий Полищук из Иркутска, когда увидел первый состав оргкомитета ДС и ЦКС, спросил: а почему здесь нет ни одного учёного, писателя, артиста и т.д.? Я тогда не нашёлся, что ему ответить. Теперь бы я ему ответил, что интеллектуальный истеблишмент прежде всего стремится к завоеванию каких-то материальных и идейных позиций внутри Системы... Подлинная оппозиционность как раз формируется в маргинальных слоях, которые ни материально, ни идейно с Системой не связаны".
От социал-демократов в создании ДС приняли участие Александр Лукашёв, Юрий Скубко и Виктор Кузин.
Рассказывает Валерия Новодворская: "Я помню, как мы интересно вели консультации с Витей Кузиным и Юрой Скубко. Я весьма опасалась, что они в глубине души социалисты, были основания предполагать, что клуб "Перестройка-88" не очень далеко продвинулся по части западного менталитета. И был совершенно потрясающий разговор с Юрой Скубко. Он сказал, что, конечно, хотелось бы, чтобы был социализм с человеческим лицом, социал-демократического толка, чтобы и волки были сыты, и овцы целы.
- Ну, а если не получится, если так не бывает? - спросила я. - Что тогда?
- Ну, тогда, - подарил мне Юра, махнув бесшабашно рукой, - пусть будет чистый Запад.
На том мы и сговорились: что на худой конец он согласен и на чистый Запад."
Большинство "старых диссидентов" отнеслось к Первому съезду ДС отрицательно или сдержанно. Правозащитник Александр Гинзбург комментировал Первый съезд следующим образом:
"Попытка создания оппозиционной партии основана на свежей идее, что Волга впадает в Каспийское море, а многопартийная демократия лучше, чем система, существующая в СССР. При всей правильности посылки вопрос этот сложный, и точка зрения, что демократия выращивается так же долго, как английский газон, имеет под собой основания".
Ветеран правозащитного движения Лариса Богораз прокомментировала идею "учредительного съезда" так: "Да нам и одной партии слишком много". Два года спустя она же заметила в интервью "Комсомольской правде": "На месте правозащитного движения - такая безответственная организация, как "Демократический союз"".
Рассказывает Валерия Новодворская: "С Сергеем Григорьянцем я говорила о необходимости организации, которая возглавит порыв народа к освобождению. Но, поскольку он был крайне практичен в этом вопросе, он предположил, что никакого порыва не возникнет...
Кирилл Подрабинек очень активно участвовал в демонстрациях за освобождение политзаключённых. Я пыталась доказать ему, что единственный способ радикально освободить политзаключённых - полностью изменить здесь систему политических и экономических координат. Он был очень резко настроен против создания партии; он с самого начала сказал, что партию создавать нельзя ни в коем случае; партий уже достаточно, мы уже накололись с КПСС, и довольно...
Поначалу это было полной игрой, и никто из нас не верил, что под эту партию, эту идею удастся собрать хотя бы 200 человек. То есть я страшно удивилась, когда на первый съезд явилось такое дикое количество людей по тем временам - 150 человек. Воплощение этого замысла, когда оживает статуя - Пигмалиона оно, я думаю, тоже страшно удивило, - но, поскольку о божественном провидении здесь не подумали, то не знали, чему и приписать...
Явилось как минимум 100 человек, которые вообще ни в какую организацию вступать не хотели, а хотели просто послушать эту неслыханную и невиданную вещь, а в основном, - поспорить и помешать... У меня до сих пор сохранилось воспоминание о Первом съезде, как о мучительном усилии, будто я штангу поднимаю, вместо Юрия Власова, - на колено, плечо, и наконец подняла. А потом - хоть в госпиталь ложиться."
Самиздатский журнал "Молва - Хронограф" от 18 и 25 мая 1988 года: съезд собрался в коммунальной квартире. К 7 часам вечера квартира была набита до отказа и опоздавших не пускали - некуда было. Например, опоздавшие С. Григорьянц и Д. Леонов коротали время на лестничной клетке в обществе стражей порядка. Трудно понять, как около 150 человек из 14 (?) городов смогли втиснуться в одну комнату и общий коридор (куда только девались соседи?). Люди стояли впритык, держа в руках свои портфели.
Милиция вмешивалась в работу всех трёх секций съезда. Наиболее активным было вмешательство в работу основном - политической секции съезда, проходившей на квартире Е. Дебрянской. Милиция сослалась на заявление соседей, считающих, что участники съезда собираются взорвать жилой дом.
40 человек были усажены в автобус и отправлены в 16-е отделение милиции. Из 16 отделения милиции вскоре были отпущены все москвичи; оставшиеся стали требовать районного прокурора... Через три часа прокурор прибыл... но повёл себя крайне странно. Он зачитал им правовой документ, на основании которого они были задержаны (ничего другого, видимо, не нашлось) - постановление, регламентирующее депортацию проституток из города Москвы. Ничего более вразумительного законник сказать не смог.
Утром 9 мая арестантов отправили в "Матросскую Тишину". Саратовский делегат Деревянкин прокричал, когда его перетаскивали в автобус:
- Да здравствует советская демократия!
Третий день съезда был запланирован на даче Сергея Григорьянца в подмосковном Кратове.
Парижская газета "Русская мысль" за май 1988 года: делегаты должны были приехать к 14 часам, а около 12-ти Григорьянц выглянул в окно и увидел, что дом окружён милицейскими машинами - было впечатление, что собрана половина областной милиции.
Он подошёл к калитке, когда в неё уже вваливалась милиция. Спор был коротким. Они хотели войти, чтобы воспрепятствовать "незаконному сборищу", которого ещё не было. Сергея забрали прямо у калитки и увезли, а сотня милиционеров и штатских заняла дом.
Прокурор района Грачёв, наблюдавший за операцией, сказал, что происходит выселение. Вскоре на дачу привезли и владелицу - несчастную 96-летнюю старуху, которая не могла сказать ни слова. Сотня милиционеров, как выяснилось, только "помогала ей войти в дом". Сергей Григорьянц за "сопротивление властям" был осуждён на 7 суток ареста...
Независимый журналист Сергей Митрохин в "Молве-Хронографе" рассказывал о дальнейших событиях на станции Кратово: "Когда съезд, вытянувшись в процессию, добрёл до участка Григорьянца, он обнаружил возле калитки стоявшие с безучастным видом районные власти: секретаря Раменского райкома КПСС, начальника РУВД, следователя и участкового милиционера. Там и сям сновала милиция. Оказалось, что редактор "Гласности" был арестован рано утром после того, как на него была подана жалоба юридической хозяйки дома, которую он якобы вытолкал в шею, не имея на то никаких формальных прав.
Необычайное скопление людей на пустынной кратовской улице вызвало небольшой (человек 10-15) наплыв местных зевак, из которых иные оказались людьми гражданственными, непримиримыми. Пара старушек, огибая сборище, выкрикивала нечто вроде "Паразиты! Скоты!". Старичок в военной форме и множестве орденов несколько раз повторил свои наскоки, агрессивно требуя от собравшихся проследовать к могилам воинов."
Тут внезапно в виде доброй феи возник некий местный депутат Совета, который предложил будущим ДС-овцам помещение кратовского дома культуры.
"Войдя в кратовский Дом культуры, участники и гости съезда разместились в полутёмном зальчике, рассчитанном примерно на 100 человек. Зал был оформлен традиционно...
Вся полемика протекала на фоне несмолкаемого шума. В моменты его кульминации казалось, что говорит, кричит, негодует 15-20 человек.
Зачитывается Декларация, Жириновский предлагает:
- Я предлагаю две поправки, чтобы Декларация не выглядела очень очернительной... На первой странице - "КПСС вела народ путём преступлений и ошибок" - убрать слова "преступлений". Нельзя, чтобы вся партия шла путём преступлений... Мы вызываем на себя негативную реакцию...
- Проголосуем. Проголосуем.
Кто-то воскликнул:
- Нашёл компромисс: "преступных ошибок"!
Галдёж становится неописуемым... Жириновский продирается сквозь дебри голосов:
- Вторая поправка: "Красный большевистский террор" - убрать "большевистский"...
- Для нас это неприемлемо, - возражает Скубко под дьявольский шум.
- Тише! Успокоились! Проголосуем! - раздавались голоса.
За неизменный текст голосует 17 человек из 30-ти".
В этот момент Юрий Денисов, вернувшийся с улицы, становится глашатаем печальной истины:
- У нас осталось две минуты!
С. Митрохин: "Да, именно так: всего две минуты понадобилось для того, чтобы нанести сокрушительный удар по советской однопартийной системе.
Сущность самого важного вопроса формулирует Дебрянская:
- Значит так: "Демократический Союз" - название остаётся прежним. Но делается расшифровка: "ДС - это политическая партия". Кто голосует за эту формулировку?
- А другая какая?
- "Политическая организация". Я ещё должна сказать, что представители всех региональных округов выступили за партию и поэтому мы их голоса обязательно должны учитывать. А их - 23 голоса. ??"
Проводится голосование.
"- Партия!
- Партия! - раздаются жидкие аплодисменты".
Вот, собственно, и все основные события того памятного дня 30 лет назад. Так де-факто закончилась советская однопартийность (де-юре она закончилась несколько позже). Дальнейшее - это уже отдельная история, о которой можно написать ещё много. Но короче всего итог ей подвела Валерия Новодворская на праздновании 20-летия ДС в 2008 году: "- Получилась Латинская Америка, - сказала она. - А ведь хотели или США, или Данию."
Почему получилось то, что получилось - это, опять же, тема отдельного разговора...
https://gazeta-ds.livejournal.com/335098.html
=========================================================
Новодворская в 1988 году.
https://m.youtube.com/watch?v=IHk5rbfHnsw
======================================
====================
Май 88-го: воспоминания о первом съезде ДС.
https://www.svoboda.org/a/448783.html
Свободный формат. 30 лет создания «Демократического союза»
https://echo.msk.ru/programs/beseda/2211490-echo/
Научно-историческая конференция к 30-летию образования "Демократического Союза России"
http://www.polithistory.ru/museum/news/view.php?id=12255
=============================
К 30-летию образования "Демократического Союза России".
Выставка в музее в петербургском Музее политической истории России представляет новые музейные экспонаты - очки и партийный билет "Демократического Союза России" №00001, принадлежавшие известной политической деятельнице и журналистке Валерии Новодворской (1950 - 2014). Личные вещи Новодворской в 2017 году передала в музей ее родственница.
Выставка будет работать до 18 июля 2018 года.
Участники «Демократического Союза» на акции протеста. Фото из архива Юлия Рыбакова. 1989 г.
Активисты Демсоюза разворачивают российский триколор 12 марта 1989 года
===================